Президентские выборы еще впереди, но ими уже восхищаются. По словам одной вельможи, «они станут рубежными, то есть, самыми честными в истории страны». «Судьбу выборов решит народ. Мы наконец-то этого достигли», – почти восторженно заявила она. Претенденты тоже уверены, что «на этот раз все-таки народ будет сам выбирать самого достойного». Один из них даже сказал, что «впервые за всю историю страны у нас намечаются честные выборы».
Если это действительно так, то получается, что у нас до сих пор все президенты, и нынешний тоже, были избраны нечестно и не народом? Реально ли тогда от нечестно избранных ожидать честных выборов? Но оставим этот риторический вопрос, просто напомним некоторые альтернативные точки зрения на этот счет. Они бытовали и бытуют среди интеллектуалов.
Метаморфозы делегирования
Выборы – это момент, когда граждане делегируют свои полномочия одному доверенному лицу. Так происходит перенос власти от народа к конкретному человеку. Доверенное лицо получает мандат властвовать над теми, кто ему эту власть дает.
Это первая метаморфоза делегирования. Потом доверенное лицо должно «универсализировать свой частный интерес», – как говорил Карл Маркс, чтобы представить его как всеобщий. И оно универсализует себя, «самоучреждаясь» в народ.
«Даже самые светлые умы человечества никогда демократию не идеализировали, как это делается сейчас»– Эсенбай Нурушев
Но это еще не все. Далее доверенное лицо производит, говоря словами Фридриха Ницше, «обращение самого себя в святого» по подобию формулы канонического права, утверждавшей, что «церковь – это Папа». Ницше писал, что священнослужитель – это тот, кто осмеливается называть «Богом» свою собственную волю. Так и в политике: выборный представитель, став доверенным лицом народа, приспосабливает к своим нуждам всеобщие ценности, присваивает их, конфискует мораль, и начинает называть народом, общественным мнением, нацией свою волю.
А народ, идеализированный в большей или меньшей степени, часто служит прикрытием для злоупотреблений и узурпации власти этим доверенным лицом. Демократия народу не оставляет другой альтернативы: он сам править не может, ему придется лишь полагаться на свое доверенное лицо, кому он добровольно делегирует свои полномочия.
Об этих и других метаморфозах выборных представителей убедительно говорил один из наиболее влиятельных социологов ХХ века Пьер Бурдье. (Делегирование и политический фетишизм. Выступление в Ассоциации студентов-протестантов. Париж, 7 июня 198З г.).
«Под маской разделения властей на самом деле было установлено патрональное президентство («patronal presidentialism», по терминологии американскогополитолога Генри Хейла), основателем которого, безусловно, является первое доверенное лицо нашего суверенного народа» – Эсенбай Нурушев
В нелиберальных демократиях (illiberal democracy по терминологии Фарида Закарии), куда относимся и мы, выборы обычно определяют собственника государственной власти, и он пользуется ею как своей частной собственностью.
Теорема невозможности
Ко всему прочему, выборы, как ни странно, не выявляют волю народа. Первым к такому заключению пришел еще в XVIII веке маркиз де Кондорсе – философ, математик и политический деятель, казненный во время Французской революции. Позднее его вывод подтвердил на материалах выборов в Оксфордском университете математик Чарльз Доджсон (Льюис Кэрролл). В 1940-х годах подобным же наблюдением озадачил политиков английский экономист Л.Блэк.
Десять лет спустя за дело обстоятельно взялся американский математик Кеннет Эрроу. Его интересовал фундаментальный вопрос: можно ли создать такую систему голосования, чтобы она была рациональной, честной и демократичной одновременно?
«Вокруг патронального президентства образовалась криптократия – тайная власть близких к доверенному лицу людей, с подачи и с помощью которых он превращается в патрона – хозяина – всех властей» –Эсенбай Нурушев
Для этого люди должны голосовать так, как им действительно хочется. При этом на них не должны влиять никто и ничто, а голосующие должны знать, между чем и чем (или кем и кем) они выбирают, то есть полностью представлять все последствия своего выбора, для чего, естественно, знать назубок программу кандидатов.
Даже эти, казалось бы, самые простые правила честных выборов, не говоря уже об остальных, оказались не под силу электорату. И ученый сделал сенсационный вывод: в принципе невозможна избирательная система, в которой не нарушалось бы, по крайней мере, одно из нескольких несложных условий волеизъявления народа.
Так зародилась «теорема невозможности» полной демократии, отмеченная позже Нобелевской премией. Ученые до сих пор пытаются опровергнуть ее, но раз за разом лишь подтверждают правоту Эрроу. Более того, они все больше убеждаются в том, что «демократия зиждется на смехотворной вере в коллективную мудрость индивидуального невежества».
«При демократии – власти народа – почему-то именно доверенные лица – президенты, премьер-министры, министры, депутаты, губернаторы, акимы – стали обогащаться, а народ начал нищенствовать» – Эсенбай Нурушев
По их словам, демократию давно заменила демагогия, что было, кстати, когда-то и в греческих полисах. «Правление демагогов не является аномалией, – пишет американский профессор экономики Брайан Каплан. – Это естественное состояние демократии. Пока электорат голосует сердцем, а не умом, и является доверчивым, демагогия будет выигрышной стратегией». (Миф о рациональном избирателе – The Myth of the Rational Voter. М., 2012).
Власть «малого народа»
Даже самые светлые умы человечества никогда демократию не идеализировали, как это делается сейчас. Платон рассматривал ее как власть завистливой бедноты. Для Аристотеля она означала правление неимущих граждан в собственных интересах. А вот Жан Боден отзывался о ней резко отрицательно, ибо считал, что «народ – это зверь многоголовый и лишенный рассудка, он с трудом делает что-либо хорошее. Доверять ему решение политических дел – это все равно что спрашивать совета у безумного».
Однако как бы назло Бодену в ходе буржуазных революций народ объявили единственным носителем и источником власти. На самом же деле, по словам Бурдье, все то, что обычно называют «народным» (прежде всего – власть), таковым не является. (Назначение «народа». Доклад на конференции по социологии и истории искусства. Лозанна, 4-5 февраля 1982 г).
«Все они безбожно врали, при этом часто произнося имя Всевышнего. Ибо они знали, что ложью легко можно превратить свободную волю избирателя в несвободную, подчиненную иллюзиям» – Эсенбай Нурушев
Ибо сам народ не знает, что такое народ, как говорил один классик. Согласно концепции Мишеля Фуко, власть исходит из многих разнородных точек и не имеет единого истока. «Власть повсюду. Но не потому, что она все охватывает, а потому, что она отовсюду исходит». (Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996).
По мысли другого француза, историка Огюстена Кошена, демократия, выборы, партийный парламентаризм, политический плюрализм и прочие атрибуты народовластия существуют лишь для «малого народа» – набору лиц, монополизировавших истолкование воли «большого народа» и превративших их в рычаг собственной власти.
И бунты, дворцовые перевороты, революции – дело рук «малого народа», в ходе которых он наломает много дров, потом припишет их «большому народу», чтобы уйти от ответственности за свое безумие. (Малый народ и революция. М., 2003).
«Капиталократ очень любит открыто афишировать свое богатство. «Бог дал мне много денег!» – гордо говорит он, явно намекая на богоизбранность своей персоны» – Эсенбай Нурушев
Демократический мимесис
Безумство нашего «малого народа» проявилось в годы независимости в полной мере, особенно в ходе двух так называемых «народных революций». Но даже они не смогли отменить «железные законы» – метаморфозы делегирования. Под маской разделения властей на самом деле было установлено патрональное президентство («patronal presidentialism», по терминологии американского политолога Генри Хейла), основателем которого, безусловно, является первое доверенное лицо нашего суверенного народа.
Вокруг этого института образовалась криптократия – тайная власть близких к доверенному лицу людей, с подачи и с помощью которых он превращается в патрона – хозяина – всех властей. Так произошло первое чудесное превращение нашей демократии. И политическая система начала развиваться крайне искаженным образом.
Затем пошла вторая метаморфоза: при демократии – власти народа – почему-то именно доверенные лица – президенты, премьер-министры, министры, депутаты, губернаторы, акимы – стали обогащаться, а народ начал нищенствовать, пойдя по миру. Все они безбожно врали, при этом часто произнося имя Всевышнего. Ибо они знали, что ложью легко можно превратить свободную волю избирателя в несвободную, подчиненную иллюзиям.
«Быть честным во время выборов – значит быть единственным из десяти тысяч, а, возможно, и из ста тысяч, как говорил классик» – Эсенбай Нурушев
Этим была заложена основа для третьей метаморфозы – капиталократии, если прибегнуть к термину одного российского философа. (А.Субетто. Капиталократия и глобальный империализм. Санкт-Петербург, 2009). Сегодня капиталократ очень любит открыто афишировать свое богатство. «Бог дал мне много денег!» – гордо говорит он, явно намекая на богоизбранность своей персоны.
И, действительно, суть капиталократии состоит в том, чтобы делить народ на «избранных» и «неизбранных» Капиталом-Богом: первые призваны господствовать, вторые должны молча сносить все капризы первых. Капиталократию окончательно оформил и легализовал партийный парламентаризм, в итоге больше половины нынешних депутатов, лидеры всех фракций во главе со спикером оказались представителями толстосумов.
«Я уродлив, но я могу купить себе красивейшую женщину. Пусть я хромой, но деньги добывают мне 24 ноги. Я бессовестный, но деньги в почете, значит, заранее считается, что я честен. Я скудоумен, но я могу купить себе людей блестящего ума, а тот, кто имеет власть над такими людьми, разве не умнее их?» – Эту краткую и вольную цитату о культе денег из Карла Маркса можно считать жизненной философией капиталократов.
«Суть капиталократии состоит в том, чтобы делитьнарод на «избранных» и «неизбранных» Капиталом-Богом: первые призваны господствовать, вторые должны молча сносить все капризы первых» – Эсенбай Нурушев
И они сегодня готовы купить избирателей с потрохами, и многие из тех, кто имеет право голоса, этому очень рады. Они хотят продать свой товар на осенней политической ярмарке по возможности подороже. Так что быть честным во время выборов – значит быть единственным из десяти тысяч, а, возможно, и из ста тысяч, как говорил классик.
Почему же тогда официальная пропаганда заранее уверяет всех нас в том, что в следующем месяце впервые в стране на зависть всем нашим соседям по региону и даже по постсоветскому пространству пройдут чистые и честные выборы?
Любая власть любит сама для себя раздувать мыльный пузырь, а когда он лопнет, обвиняет в этом других, особенно своих оппонентов. Верхи уже предупредили, что жестко накажут тех, кто не признает честными и чистыми предстоящие выборы.
«Капиталократию окончательно оформил и легализовал партийный парламентаризм, в итоге больше половины нынешних депутатов, лидеры всех фракций во главе соспикером оказались представителями толстосумов» –Эсенбай Нурушев
Колбасник вместо кожевника
Октябрьские выборы, конечно, не могут закончиться ничем: кого-то в итоге все же выбрать должны. Кто станет победителем? Гадать не стоит, однако в эти дни на память приходит, как назидание, одна древняя версия из комедии «Всадники» Аристофана, которая была поставлена на афинской сцене в 424 году до н.э. Вкратце сюжет таков.
У старика Демоса три слуги, двое из них честные, но слабохарактерные, третий же, кожевник – любимец старикашки, – плут, дурак и нахал. Обещая Демосу кучу благ, он на самом деле обманывает и разоряет его. Отчаявшиеся двое слуг обращаются к тексту пророчества, чтобы найти управу на кожевника. А в тексте сказано: «Худшее побеждается только худшим: будет в Афинах канатчик, а хуже его – скотовод, а хуже его – кожевник, но еще хуже – колбасник».
Политик-канатчик со скотоводом уже побывали у власти; теперь на очереди – кожевник, так что надо искать колбасника. Они идут на рынок, находят того, кто торгует требухой. Колбасник вступает в словесное состязание (агон) с кожевником и с помощью хора всадников, представлявших наиболее влиятельное и богатое сословие афинян, становится победителем. Демос прогоняет кожевника, колбасник становится его любимцем.
«Выборный представитель, став доверенным лицом народа, приспосабливает к своим нуждам всеобщие ценности, присваивает их, конфискует мораль, и начинает называть народом, общественным мнением, нацией свою волю» – Эсенбай Нурушев
Развязка комедии сказочная. Колбасник, согласно мифическому поверью, бросает старика Демоса в кипящий котел, и тот выходит оттуда молодым и цветущим. (Хрестоматия по античной литературе. Том 1. М., «Просвещение», 1965). Наш «Демос» уже неоднократно побывал в кипящем котле, но ощутимых изменений в нем пока не произошло. Может, на этот раз ему повезет с «доверенным лицом?»
Источник: Narynaiyp
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ