Интервью с Андреем Чеботарёвым, директором Центра актуальных исследований «Альтернатива» (Казахстан).
— В Центральной Азии сменились все лидеры, кто-то «естественным путем», кто-то путем выборов и остается Назарбаев, который возглавляет Казахстан с распада Советского Союза. Многие ожидали, некоторые с надеждой, что он скажет во время ежегодного послания, как когда-то Ельцин – «Я устал, ухожу». Однако этого не произошло. Как долго он еще будет сидеть на «троне»?
— На мой взгляд, переломным в этом отношении станет 2020 год, когда у нас должны пройти очередные президентские выборы. До этого, кстати, практически все выборы президента проходили в нашей стране в досрочном порядке и на каждых число голосов, отданных за Нурсултана Назарбаева все время увеличивалось. Но 2020 год должен показать, останется ли он на следующий срок, либо на пост главы государства уже будет баллотироваться его преемник. Хотя не исключено, что передача власти может произойти и раньше этого срока. В таком случае, в конституционном порядке должность президента получит тот, кто окажется на посту спикера сената. В целом, ситуация с будущим транзитом власти в Казахстане по-прежнему остается не ясной. Мы с коллегами на эту тему еще в 2013 году написали книгу «Сумеречная зона» или «ловушки» переходного периода. Однако до сих пор трудно предсказать какой-то конкретный сценарий.
— Из Кыргызстана видно, что общество Казахстана меняется, с учетом возможно еще того, что у нас происходят бурные политические процессы и это тоже влияет на Казахстан. Как вы считаете, власти Казахстана, лично Назарбаев чувствует импульсы общества, которые пока не требуют перемен, но на эти перемены надеются?
— Думаю, власти эти импульсы чувствуют. По крайней мере, если говорить о самом президенте и его окружении. Другое дело, что они либо стараются на это особо не реагировать, либо реагируют методами «задабривания» населения. К примеру, я считаю прошлогодние меры по переводу государственного языка на латинский алфавит ответом на акции протеста 2016 года по земельному вопросу. В результате определенная часть протестно настроенных граждан, включая выразителей национально-патриотических взглядов, осталась этим довольна. И в 2017 году каких-либо серьезных проявлений политического протеста уже не было.
— Конфликт, слава Богу, между Казахстаном и Кыргызстаном разрешился, благодаря «твердой руке» Назарбаева, что продемонстрировало отсутствие механизмов разрешения такого рода экономических проблем в ЕАЭС. Почему Назарбаев этот конфликт разрешил? И возможно ли повторение таких ситуаций в будущем, с учетом того что это все произошло на личностном уровне?
— Конфликты, наверное, будут возникать, потому что есть не личностный аспект, но и объективные факторы. Мы уже говорили с вами в Алматы о том, что между нашими странами есть как точки пересечения, так и линии разлома. При этом пока трудно определить баланс между ними. Активное участие нашего президента в разрешении конфликта между Казахстаном и Кыргызстаном это, прежде всего, вопрос его престижа. Сегодня он единственный в Центральной Азии из политических патриархов еще с советских времен. Поэтому он подошел к вновь избранному президенту КР Сооронбаю Жээнбекову, как более опытный и к тому же старший по возрасту политик. Хотя Назарбаев мог бы, что называется встать в позу, потому что у нас есть определенные преимущества перед вашей страной. То есть, надолго закрыть границу, прекратить какие-либо экономические отношения и т.п.
В целом, президент РК поступил мудро, потому что он сторонник центральноазиатской интеграции. Ведь если посмотреть динамику прошлогодних трендов с учетом подходов нового руководства Узбекистана процесс нормализации межгосударственных отношений в регионе стал улучшаться. Но известные выпады экс-президента КР Атамбаева внесли серьезные сбои в эту тенденцию. Данный конфликт, конечно, разрешен, но линии разлома остаются и в любой момент могут напомнить о себе. Причем довольно серьезно это может проявиться в перспективе, когда пойдут процессы смены элит во всех странах Центральной Азии. Поэтому во избежание этого максимальное устранение этих линий следует осуществить в самое ближайшее время.
— Как вы считаете, разрешение этого конфликта произошло при определенных условиях Назарбаева перед Сооронбаем Жээнбековым? Насколько устойчивыми и долгосрочными будут отношения между Назарбаевым и вновь избранным президентом КР?
— Все будет зависить от того, какую роль в этих отношениях будет играть Алмазбек Атамбаев. Ведь он остается влияетельным политиком в Кыргызстане и, как полагают многие аналитики, может занять если не пост премьер-миинстра, то какую-нибудь заметную позицию, продолжив контролировать политический процесс в вашей стране. Не исключено, что невмешательство Атамбаева в процесс двустороннего сотрудничества является одним из негласных условий Астаны. К тому же Назарбаев заинтересован общаться с Жээнбековым без всяких “серых кардиналов”. Если это условие будет принято, то взаимоотношения между главами двух стран сохранят свой конструктивный дух. Если же нет, то, по крайней мере, следует ожидать различные недомолвки, лавирования и т.п.
— Ну, наша политическая система отличается от Казахстана, в том числе в связи с изменениями в Конституцию в 2016 году, где многие функции в том числе внешнеэкономическая деятельность передана правительству. И если рассуждать о том насколько независим будет Сооронбай Жээенбеков от Атамбаева, то здесь еще много неясного, а то что Сапар Исаков является абсолютно кадром и выдвиженцем бывшего президента — сомневаться не приходится. Как будет воспринимать Астана действующего премьер-министра Сапара Исакова?
— У нас действует четкая иерархия, в рамках которой отношения с Исаковым будут переложены полностью на нашего премьера Сагинтаева. Хотя то, что ваш премьер также “отметился” в прошлогоднем конфликте, может создавать некоторую напряженность в отношениях Казахстана и Кыргызстана. В этой ситуации для наших властей, конечно, будет оптимально, если у вас в ближайшее время сменится правительство и его возглавит лицо, не подверженное влиянию Атамбаева. С другой стороны, властям обеих стран давно следует научиться решать вопросы, исходя из государственных интересов, а не из личных симпатий или антипатий.
— Как вы считаете, почему Европейский Союз в отличие от других крупных игроков – России, Китая, США, не активно участвует в политике центральноазиатского региона?
— На мой взгляд у ЕС две ключевые проблемы. Во-первых, европейцы строят какие-то определенные иллюзии, пробуют взаимодействовать с нашими государствами по тем же стандартам, как они это делают между собой и некоторыми зарубежными странами. Они не понимают всей специфики, различий между странами ЦА, рассматривают нас как единое политическое целое. Во-вторых, у Евросоюза нет серьезного системного подхода в реализации своей политики в ЦА. Мы с коллегами проводили исследования по реализации Стратегии Евросоюза в Центральной Азии, результаты которых выявили много недостатков в этом процессе. Хотя у ЕС есть достаточно серьезные политические, финансовые, гуманитарные и иные инструменты. Известно, что в 2019 году они планируют принять новую стратегию по отношению к ЦА. Возможно, что этот документ станет более реалистичным и работоспособным, чем действующий.
— С каждым годом проблема религиозного экстремизма, терроризма растет в Центральной Азии. С какой стороны вы видите основные проблемы? Это СУАР КНР, Афганистан, Сирия?
— Прежде всего, это сирийско-иракский узел, в рамках которого сохраняет свои позиции т.н. «Исламское государство». Тем более, что на его стороне воюет большое число наших соотечественников из республик ЦА. И эти люди могут в любой момент вернуться на родину с оружием в руках и пополнить собой экстремистское подполье. Тем более, что прецеденты уже имеются, в том числе в Кыргызстане. Второй тревожный момент, это проникновение ИГ в Афганистан с созданием своих опорных баз. В связи с этим не исключено, что часть центральноазиатских боевиков будет перетекать из Ближнего Востока в эту страну. В свою очередь, это увеличит риски для приграничных с Афганистаном стран ЦА. Но, по большому счету, отечественных экстремистов во многом формирует сама внутренняя среда в наших странах с безработицей, отсутствием социальных лифтов, коррупцией и рядом других негативных факторов. В Казахстане большинство терактов совершили люди, не связанные с ИГ, Талибаном и т.д.
— Вы описываете Назарбаева как сторонника центрально-азиатского союза, однако он пытается всегда подчеркнуть именно Казахстан, как лидера Центральной Азии. Как вы считаете, с учетом усиления угроз терроризма, прихода нового лидера в Узбекистане и в Кыргызстане, есть перспективы создания единой внешней политики, по примеру того же Европейского союза?
— У нас президент очень часто выступал с разного рода интеграционными инициативами. Одна из наиболее известных, это создание водно-энергетического консорциума, что позволило бы разрешить острые вопросы в данной сфере. Но к нему не прислушались и этот проект не состоялся. Персоналистский фактор по-прежнему играет свою роль в межгосударственных отношениях в Центральной Азии. Так что по-восточному все президенты улыбаются и жмут руки друг другу, но затем они устремляются в свои «национальные квартиры» и проводят политику, исходя из собственных интересов. При этом зачастую трудно провести четкую грань между интересами страны и лично главы государства.
— Возвращаясь к Нурсултану Назарбаеву, можно также отметить его заявление о продвижении центральноазиатской повестки в Совете безопасности ООН в период непостоянного членства Казахстана здесь. Хотя со стороны МИД РК какой-то заметной активности именно в этом направлении пока не наблюдается. Вместе с тем не исключено, что казахстанское руководство ожидает от партнеров из других стран ЦА каких-то конкретных шагов и предложений. Думаю, что и в данном случае те или иные вопросы будут решаться по-восточному, выступая где-то на уровне конструктивного взаимодействия, а где-то и предметами завуалированного торга.
— На прошедших выборах в Кыргызстане Москва заняла наблюдательную позицию никого открыто не поддерживая, в отличие от того же Назарбаева. Как выдумаете, политика Кремля в Центральной Азии усиливается или идет обратный тренд?
— Влияние России в Центральной Азии за последние годы выросло. Причем не только за счет ее собственной активности, но и благодаря пассивности тех же США и ЕС. Вспомним, что США вывели последнюю военную базу из региона, которая находилась на территории Кыргызстана. Администрация Дональда Трампа до сих пор не предложила своей повестки для Центральной Азии. Есть только некоторые общие контуры в новой Стратегии национальной безопасности США касательно сотрудничества со странами региона в противодействии терроризму и экстремизму. Евросоюз тоже не проявляет большой активности в ЦА.
Единственно, с кем Россия объективно конкурирует на центрально-азиатском поле, это Китай. Его активность как по линии «Экономического пояса Шелкового пути», так и двустороннего сотрудничества способствует поддержанию геополитического баланса в регионе, чтобы Центральная Азия не превратилась в зону только лишь российских интересов. Тем не менее, влияние России здесь сохраняется за счет ОДКБ, ЕАЭС, фактора трудовой миграции и т.д. В частности, прослеживается интерес президента Узбекистана Шавката Мирзиёева получить если не поддержку, то хотя бы лояльность со стороны РФ во избежание каких-либо трений и проблем. Скорее всего, и у вас администрация Жээнбекова будет делать собственные шаги для сближения с Кремлем. И все это происходит, несмотря на неоднозначную политику России по отношению к Украине, в рамках ЕАЭС, в Сирии и т.д. По крайней мере, на уровне элит РФ и стран ЦА связи не прекращаются.
— Давайте закончим разговор с чего мы начали – взаимоотношениями Кыргызстана и Казахстана. Как вы считаете, с приходом нового Президента КР, какие вопросы требуют приоритетного решения в отношениях между нашими странами?
— Я думаю, что надо воссоздавать региональное межгосударственное объединение и решать в его рамках наиболее актуальные вопросы. Ведь до сих пор наши страны собираются все вместе на чьих-то площадках – СНГ, ШОС, ЕС, США и т.д. Но это усиливает их положение в качестве объектов международной политики. Тогда как уже давно пора становиться полноценными геополитическими субъектами. Необходимо инициировать соответствующий процесс, начиная на уровне двусторонних переговоров между главами центральноазиатских республик. Ядром нового объединения для начала могут стать Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан, которые стали учредителями Центрально-Азиатского союза еще в 1994 году. Соответствующий потенциал эти страны имеют и сегодня. Причем процесс кооперации стран ЦА вполне может идти параллельно деятельности тех же ЕАЭС, ШОС и т.д., не мешая им. В его же рамках, в первую очередь, необходимо решить вопросы границ, анклавов, воды и энергетики, где присутствуют наибольшие линии разлома.
Беседовал Адиль Турдукулов.
Источник: “Республика”
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ