Menu

Муратбек Иманалиев, профессор: Связь времен или конфликт поколений?

Поделиться

Нынешнее поколение (25-35 лет) людей родилось в эпоху перемен. Но не только люди. А также и некоторое количество государств в Азии и Европе. Равно, как и людям, живущим в эпоху перемен, таким государствам тоже нелегко, также многое из того, что происходит, не совсем понятно, они тоже нередко «вне игры» или могут там оказаться. Некоторые из них, не успев появиться, подвергаются ломке, насильственному переформатированию, становятся объектами геополитических и иных «больших игр» и даже могут исчезнуть. Особенно те, которые возникли в пределах неустойчивых гео-пространств.
Убыстряющееся общепланетарное политическое Время со всеми его искривлениями и темными пятнами – фактор для таких стран отрицательный. Одновременно надо иметь ввиду, что геополитический (коллапсирующее пространство) и историко-цивилизационный (с точки зрения идеи построения собственного государственного образования) факторы, во всяком случае достаточно длительное время, особенно последние двадцать пять – тридцать пять лет, являлись и продолжают оставаться константами отрицательного свойства для них. И, если они не предпримут каких-то решительных и полезных усилий, причем, прежде всего, в формате стратегического проектирования, то они останутся для них такими же негативными, как и прежде.
Размываются сегодня к тому же и политико-правовые ориентиры государственности: медленно, но перманентно разрушаются идеологические, юридические и гуманитарные основания функционирования государств-наций (правда, мы должны оговориться, что речь в данном случае идет о европейской формуле и культуре государственности), а вместе с ними и медленно исчезающей системы международных отношений и международного права.
Кыргызстан является трансформирующейся страной, но термин «трансформирующаяся» не должен вводить в заблуждение – Кыргызстан все еще находится в пределах «пространства посткоммунизма», т.е. трансформация есть, но «в рамках». Измениться, находясь в означенном пространстве, практически невозможно. Страна сначала должна покинуть его пределы.
И другое, не менее важное, – «трансформация» ни в коем случае не означает позитивного для нашей страны исхода.
Так откуда и куда трансформация или из чего во что? В общем-то, ответ довольно прост: из статуса и образа советской периферийной республики в самостоятельное, самодостаточное, крепкое государство.
В истории немало ярких и не очень примеров, когда какая-то часть страны, имевшая оригинальное этническое, культурное или еще что-нибудь отличительное становилась независимым государством в результате освободительной войны, развала империи и т.д. Иллюстрации к сказанному – распад Османской, Австро-Венгерской империй, освобождение от колониализма и т.д.
Прибретению независимости почти всегда предшествует освободительная борьба, которая представляет из себя некий весьма сложный процесс, сочетающий политическую деятельность борцов за независимость, информационное противостояние, вооруженные столкновения и т.д. Борьба, даже не очень продолжительная, порождает апологетов-носителей идеологии, концепций, проектов, в конечном счете, ценностносодержащих емкостей, могущих составить соответствующие основания для независимого развития и создания необходимых для этого институтов. Упомянутые «борцы-носители» после победы становятся вождями страны – президентами, министрами, губернаторами и т.д. И, тем не менее, приходится еще и зазывать на службу старорежимных чиновников и тому подобных специалистов, чтобы выстраиваемая политическая система начала худо-бедно работать. Вспомним хотя бы послеоктябрьский период строительства советского государства.
В случае с Кыргызстаном – независимость все-таки больше воля исторического случая, нежели неустанная, тяжелая борьба за нее. Грубо говоря, Кыргызстан равно как и другие бывшие советские республики попросту выгнали из Советского Союза («вы теперь независимые государства: мы вас знать не знаем и знать не хотим»). Я очень хорошо помню эти трагически пафосные дни, когда президенты центральноазиатских республик не знали что делать с этой обрушившейся на их головы независимостью.
Но все равно это шанс, все равно это исторический вызов, который либо сформулирует и сформирует миссию народа в виде национального государства, либо нет.
В год прибретения независимости в Кыргызстане отсутствовали хотя бы мало-мальски соорганизованный политический класс (1), каста интеллектуалов (2), дипломатов (3), финансистов (4) и «военная косточка» (5), которые были бы способны соорудить основной идеологический, политический, социально-экономический, военно-организационный каркас будущего государства. Вообще идея «о вековой мечте» кыргызского народа, видимо, застряла где-то далеко в прошлом. Люди, пришедшие к власти в независимом Кыргызстане в 1991 году, оказались поколением заурядных «окраинных» советских номенклатурных деятелей и бюрократов, рассуждавших о независимом государстве, слегка ознакомившись с такими произведениями как «40 законов власти».
Носителями каких идей и какой национально-ориентированной информации они были? Практически никакой. Что удается им в настоящее время передать подрастающему поколению, какие информационо-идеологические, финансово-экономические, военно-оборонительные и культурно-гуманитарные мыслительные и практические конструкции, которые могут подвергнуться критическому освоению следующим поколением, но все-таки освоению и использованию в качестве базиса для дальнейшего развития? Передать удается лишь массив материалов этногонии, мифы, предания и пр., что тоже в принципе не мало, но они не представляют из себя знаний и навыков, которые необходимы для выживания государству в суровом мире современной мировой политики и мировой экономики.
2012-13 гг. знаменательны тем, что в эти два года в послеуниверситетскую жизнь выпущены молодые люди, родившиеся в год разрушения СССР и возникновения независимого кыргызского государства. Что они получили от предыдущих поколений и с чем они придут в свое время к управлению государством, экономикой и культурой? А именно сейчас, в 2020 году часть из них составляет костяк среднеуровневого бюрократического класса, подготавливаемого к приходу в высшие эшелоны власти в стране.
Поколение уходящее было и остается носителем советской информации об окружающем мире, информации, как выяснилось, достаточно искаженной, чрезмерно идеологизированной и национально практически незаполненной, и как стало ясно позже мало и отчаянно плохо гармонизировавшуюся с независимостью Кыргызстана. Отсюда и мало пригодной в практике, например, выстраивания международных отношений.
Совокупность предложенных, а нередко насильственно прививавшихся Россией ценностных емкостей и ориентиров в советское время, которые в целом следует, на мой взгляд, оценивать как цивилизаторство, а также система власти, которую называли советской и народной, сложившаяся и функционировавшая в течение 75 лет, и в пределах которых сконструированная по советским лекалам и стандартам кыргызская идентичность занимала подчиненное положение, но, как ни странно, удовлятворявшая большинство представителей этого народа, внезапно сама по себе развалилась.
Самоликвидация «привычного» не спровоцировала, к сожалению, пассионарный импульс и последующее конструирование режима поиска выхода из сложившейся ситуации. Некоторые идейные и мировозренческие ориентиры, на которые, как думали, можно было бы опереться, оказались либо антиценностями либо ценностями недоконструированными или, что еще хуже, ложными.
Кыргызы, в большинстве своем, так же как и другие постсоветские народы, почему-то до сих пор остаются уверенными в том, что их обращение к своему мифологизированному прошлому, которое представлялось и по сию пору представлятся им кладезью героев и героических событий, не только спасение и защита от стихии глобальной жизни, в которую кыргызов буквально вбросили, но и некий путь вперед. На самом деле столь гипертрофированное в идеализации обращение к (великому, все-таки) эпико-поэтическому наследию в хаотичном поиске идентичности – это признак страха перед неизведанным, непонятным и необъяснимым будущим. Как оказалось единственным выходом из такой ситуации, при слабости или отсутствии элит, – это, мягко скажем, неуравновешанный закамуфлированный национализм. Может показаться более чем странным и даже абсурдным следующее утверждение, но такого рода национализм есть все-таки безрассудный, неосознанный, но, главным образом, бесполезный способ защититься от сложного и непонятного внешнего мира. Все это к тому же совпало с эскалацией ксенофобии в мире.
Не очевидно, а, скорее всего, нет, что этот страх вкупе с достаточно низким уровнем политической и экономической образованности, может способствовать формированию национального самосознания.
Общество потребления, с которым столкнулись кыргызы, повлияло и до сих пор влияет на формирование одного из наиболее подвижных фрагментов мировозренческой платформы – предприимчивость и далее формирование деловой культуры. И это влияние исковеркало некоторые потребности людей и их представление и способности зарабатывать средства на существование. Тем более, что такая форма деятельности все-таки была для наших людей больше чем откровением.
Итог деятельной активности покидающего политическую и иные арены поколения людей, встретивших в пору своей зрелости год неожиданного приобретения независимости, – это груз нерешенных проблем, связанных с разрушением старых советских систем, и новых, создаваемых импульсивно, спонтанно, стихийно возникшим в течение почти 29 лет независимого развития кыргызским сетевым нациообразованием.
Все это породило латентный, противоречивый, тяжелый и вязкий конфликт поколений. Конфликт, проявляемый в массовой миграции, массовом неисполнении законов, разрушении традиций. Конфликт, который привел к обесцениванию идеи строительства национального государства. Конфликт, спровоцировавший новые поколения к некоей фетишизации эрзац-идеи нациостроительства на отрывочных и беспорядочных мотивах примитивной эзотерики, космогонии, шаманизма и мифов.
Новые поколения кыргызов столкнулись с практически полным отсутствием национальной информационной базы, которую должны были получить от поколения уходящего. И им придется двигаться вперед, опираясь на наитие, эмпирически и приглядываясь к чужому, по большей частью бесполезному, опыту строительства национального государства и национального общества.
Другой весьма серьезной проблемой, сопрягающейся с пространством конфликтов в Кыргызстане, является конфликт внутри самого нового поколения, которое входит в пору зрелости. Надо полагать проблема, предлагаемая к обсуждению, не эксклюзивна только для нашей страны. Такие же конфликты мы видим и в других странах СНГ.
Речь о том, что новое поколение кыргызстанцев как бы растягивается в идеологическом, политическом, концептуально-экономическом и даже в религиозном контекстах в разные, даже противоположные стороны. При этом следует обратить внимание, что стороны эти предлагают прежде всего совершенно не совместимый между собой набор ценностных и иных ориентаций, каковые, собственно говоря, и формируют мировозренческие основы общественного и национального самосознания и т.д. И зачастую этот «набор ценностей» выдается за систему национальных интересов и приоритетов. Затем это ложится как одна из фундаментальных основ национальной информационной базы, которая, в свою очередь, является важнейшей частью внутренней (национальной) базы силы. Но последние две субстанции, формирующие нацию и определяющие ее суть и будущее, не могут создаваться из противоречивых, а в некоторых случаях враждебных друг другу ценностных емкостей, заимствованных извне, и которые в силу отсутствия у нации адаптационных принимающих инструментов, никогда не станут своими.
Россия, Ислам и Запад – это три основных полюса, растягивающих новое поколение кыргызстанцев, в упомянутых выше контекстных векторах.
Это то новое с чем столкнутся люди нового поколения, то чего никогда не было у поколений предыдущих и уходящих. Вернее, оно было, но было в виде социальной мимикрии, когда человек, работающий, например, в партийных органах КПСС, был там воинствующим коммунистом, дома – полуфеодальный князек, на похоронах и свадьбах несгибаемый мусульманин и т.д. И вновь поколению уходящему нечего подсказать поколению новому.
И все-таки есть надежда, что лидерам новой сетевой нации кыргызов удастся быть договороспособными.

М.С.ИМАНАЛИЕВ

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ

Убедитесь, что вы ввели необходимую информацию(*) там, где указано. HTML-код не допускается

Captcha nine × one =

Похожие новости

Меню

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: