В центральном городском суде Сеула (суде второй инстанции) 11 июля состоялось рассмотрение апелляции, которую подали адвокаты Пак Кын Хе, бывшего президента Республики Корея. В соответствии с действующим на настоящий момент приговором Пак Кын Хе должна провести в тюрьме 33 года. Ее судьба является еще одним напоминанием о том, что президентам Южной Кореи трудно рассчитывать на спокойную жизнь в отставке.
Работать президентом в Южной Корее опасно — это подтверждает опыт всех тех, кто занимал такую должность с момента основания республики в 1948 году. Не считая нынешнего руководителя страны Мун Чжэ Ина, на этом посту побывало 11 человек. Из них один бежал из страны и умер в изгнании, один был убит, еще один совершил самоубийство, находясь под следствием. Четверо бывших президентов были осуждены и получили тюремные сроки, причем один из них был сначала снят с должности благодаря процедуре импичмента, а потом отправился в тюрьму. Двое находятся в местах заключения в настоящее время. Из четырех президентов, которые не были свергнуты, убиты или отправлены в тюрьму, у двоих тюремные сроки получили их дети, обвиненные в коррупции. Без проблем дожил свою жизнь в отставке только один бывший президент, но он оказался на этом посту случайно и числился президентом всего десять месяцев.
Начать следует с времен давних и почти былинных — с первых лет существования южнокорейского государства. В 1948 году президентом страны стал Ли Сын Ман, известный активист движения за независимость, проведший значительную часть своей жизни в эмиграции в США. Выборы 1948 года были в целом конкурентными и демократическими, но с течением времени режим Ли Сын Мана становился все более авторитарным, пока не превратился в привычную для многих стран региона диктатуру.
В апреле 1960 года Ли Сын Маном и его окружением были сфальсифицированы очередные выборы, что привело к массовым протестам, которые власть попытался подавить силой, но не вышло: президент бежал из страны и провел остаток жизни в изгнании на Гавайях. С тех пор пошло-поехало…
После Ли Сын Мана президентом страны стал Юн Бо Сон, другой ветеран борьбы за независимость. Впрочем, его власть была отчасти условной, так как в 1960–1961 годах Южная Корея была парламентской республикой. Но попытка построить в стране демократию привела к тому, что Корея стала погружаться в хаос и в ситуацию вмешалась армия: в мае 1961 года произошел военный переворот и Юн Бо Сон оказался не у дел. Он не признал новой власти и выступил против военного режима своего сменщика Пак Чон Хи. При этом новая власть проявляла к предшественнику удивительную снисходительность: Юн Бо Сон неоднократно оказывался под судом, но в тюрьме ему пришлось провести всего лишь несколько дней. Многие объясняют такую мягкость власти именно президентским прошлым Юн Бо Сона — в те времена в Корее считали моветоном отправлять бывшего лидера на нары.
Пак Чон Хи (1961–1979) стал самой спорной фигурой в корейской истории. Для одних — тиран, для других — отец корейского экономического чуда. Он сумел за время жизни одного поколения превратить Южную Корею из самых бедных и отсталых стран Азии в процветающую державу. Однако конец генерала оказался печальным даже по суровым меркам Южной Кореи: в октябре 1979 года он был убит начальником собственной разведки во время делового ужина. Мотивы этого преступления не ясны до сих пор.
После этого обязанности президента страны некоторое время исполнял премьер-министр Чхве Гю Ха — тот самый, упомянутый выше, «президент на час» (точнее, на 10 месяцев). Он к этой должности не рвался, сдал ее без сожалений после того, как в стране произошел новый военный переворот и к власти пришел генерал Чон Ду Хван. Покладистость и отсутствие амбиций, кажется, и сделали судьбу президента Чхве уникальной — он спокойно прожил остаток своей жизни в отставке.
Те механизмы, которые сделали президентский пост в Корее столь опасным, заработали сравнительно недавно, уже после того, как от власти был отстранен Чон Ду Хван (1980–1987).
Тот, кто начал «брать»
В отличие от Пак Чжон Хи, своего предшественника, который на редкость мало интересовался деньгами и материальными благами, Чон Ду Хван был руководителем крайне коррумпированным. Когда он оказался под судом, следствие выявило факты получения им взяток и откатов на общую сумму в 200 млн долларов. И, похоже, что выявлены были далеко не все коррупционные эпизоды. Впрочем, объективности ради следует отметить, что он занимался не только тем, что вымогал взятки: в правление Чон Ду Хвана Республика Корея оставалась мировым чемпионом по части темпов роста экономики.
В 1987 году генерал столкнулся с массовыми протестами населения, которое к тому времени устало от авторитарного правления. Тот самый средний класс, который сформировался в стране в результате феноменально успешной экономической политики военных диктатур, в итоге стал главным противником власти и вынудил военных эту власть отдать. При этом уход военных от власти не привел к победе демократической оппозиции: ее лидеры переругались между собой, не смогли выставить единой кандидатуры на выборах и в итоге проиграли бывшему генералу Ро Дэ У, протеже Чон Ду Хвана. Как показали последующие события, Ро Дэ У любил и умел «пилить» госсредства не хуже, а в чем-то и лучше своего предшественника (следователи обнаружили на его счетах порядка 230 млн долларов).
Однако, когда Чон Ду Хван оговаривал условия своей политической капитуляции, то добился того, что ему была обещана личная неприкосновенность. И, выйдя в отставку, он направился в удаленный буддистский монастырь в горах, где и провел два года, стараясь не привлекать к себе внимания. Но новая власть обещания не сдержала. Через два года на смену старой элите, которая была связана многочисленными договоренностями и, главное, готовностью следовать неписаным правилам игры, пришли новые люди, по большей части из радикальных демократических кругов. Они не испытывали особого пиетета к своим предшественникам, открыто называли их коррупционерами и нерешительными политиками. Заслуги старой элиты в деле превращения страны из дальневосточной Гватемалы в дальневосточную Францию молодежь не оценила.
В конце 1995 года жертвами настроений новой власти стали Чон Ду Хван и его преемник Ро Дэ У. Началось с того, что тайное стало явным: серия случайностей сделала общедоступной информацию о размерах тайных счетов обоих бывших президентов. Как и следовало ожидать, деньги эти оказались коррупционного происхождения. Зазвучали требования отдать бывших президентов под суд. Одновременно с этим бывшие противники генерала и его преемника решили вспомнить и чисто политические дела, возложив на бывших лидеров ответственность за жестокое подавление антиправительственных выступлений в городе Кванчжу в мае 1980 года. В итоге в 1996 году состоялся процесс бывших президентов, на котором Чон Ду Хван был приговорен к смертной казни, а Ро Дэ У — к пожизненному заключению. Правда, в итоге они оба вышли из тюрьмы, проведя там чуть больше двух лет, и даже довольно долго, хотя безуспешно, посопротивлявшись конфискации незаконно приобретенного имущества. Тогда их арест воспринимался многими как «триумф демократии» и «самоочищение», однако на практике стал началом того опасного цикла, который продолжается и в наши дни. Ведь арест Чона и Ро подорвал представление о том, что бывший президент является лицом неприкосновенным. И это имело самые серьезные последствия.
Три составные части коррупции
У южнокорейской коррупции есть три причины: традиция, потребность в черном нале для любого, кто занимается политикой, и растущая поляризация общества. Разберем их подробнее.
Коррупция давно уже стала привычным явлением в высших эшелонах власти Южной Кореи, хотя средний и низовой государственный аппарат сегодня мало коррумпирован. Лет 30 назад ситуация с коррупцией на низовом уровне не была столь радужной. Но изменились времена, поменялись и нравы… Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что владелец авторемонтной мастерской или даже сети магазинов, например, детской одежды, скорее всего, будет избавлен от требования дать кому-либо взятку, но если доход бизнеса в разы больше автомастерской, платить придется. Политикам или чиновникам — без разницы. Первым чаще.
Корейская политика устроена таким образом, что почти любой политик вынужден озаботиться созданием финансовых резервов, получить которые можно только неофициальным путем.
Причина в том, что южнокорейские законодатели, стремясь потрафить избирателям, ввели жесткие ограничения на размеры фондов, которыми легально могут пользоваться депутаты парламента и иные выборные лица. Этих официально разрешенных сумм, однако, недостаточно для того, чтобы эффективно заниматься политикой. В случае с депутатом парламента, например, на оплату персонала, аренду офисов и на представительские расходы требуется в 3–4 раза больше средств, чем предусмотрено официальным лимитами.
На практике это означает, что при желании в коррупции можно обвинить любого южнокорейского политика. Обвинения эти будут формально справедливыми даже в тех (не таких уж и редких) случаях, когда политик не тратит на себя ни одной воны из сумм, полученных в качестве незаконных пожертвований, а пускает весь этот черный нал на оплату персонала и на те мелкие подарки, с которыми, по корейским обычаям, он должен появляться на бесконечных свадьбах и похоронах «уважаемых людей» своего округа. Впрочем, в большинстве случаев коррупция не носит такого «бескорыстного» характера: добывая деньги для работы, политик не забывает и о себе.
Наконец, масла в огонь подливает поляризация, усиливающаяся в корейской политике в последние два десятилетия. Страна давно и, кажется, надолго разделилась на два лагеря — «прогрессистов» и «консерваторов». Названия партий приводить не имеет смысла из-за традиции переименовывать партии раз в несколько лет. Тем не менее в рамках двухпартийной системы отношения между этими лагерями становятся все более непримиримыми. При этом различия во взглядах между представителями этих двух лагерей не слишком и велики: яростные споры между ними идут не столько о вопросах политической и экономической стратегии, сколько о вещах формальных и символических. Времена политиков старой школы — слегка циничных, всегда готовых к сделкам и компромиссам, в меру идеологизированных — прошли. Им на смену пришло новое поколение, куда более идеологизированное, склонное видеть себя в качестве носителей Истины, воинов Света, сражающихся против сил Тьмы.
Тем не менее Ким Ён Сам и Ким Дэ Чжун, занимавшие президентский пост, соответственно, в 1993–1997 и 1998–2002 годах, еще не стали жертвами этих тенденций. Более того, в отличие от своих предшественников и преемников они в целом благополучно пережили отставку. Но зато их сыновья оказались на скамье подсудимых.
Страшная месть
В 2003 году президентом стал Но Му Хён: в прошлом — активист демократического движения, радикальный адвокат и лидер «прогрессивных сил» (то есть умеренных левых националистов). Он закончил президентский срок без особых проблем, хотя и с очень низким рейтингом, однако после ухода в отставку сменившие «прогрессистов» «консерваторы» решили заняться проверкой его финансов. Скорее всего, речь тут шла о мести, но немалую роль сыграло и то, что как раз тогда в стране начались массовые демонстрации против нового президента — «консерватора» Ли Мён Бака. В его окружении считали, что за этими выступлениями стоит Но Му Хён. Расследование, как и следовало ожидать, показало, что члены семьи бывшего президента получали подношения от бизнесменов. Сумма, которую удалось следствию установить, была весьма скромной для такого поста — около 6 млн долларов.
Когда Но Му Хён понял, что следствию удалось найти доказательства того, что его ближайшее окружение, включая и его супругу, брало взятки и когда стало ясно, что ему не миновать судебного разбирательства, он совершил самоубийство. По корейским представлениям самоубийство сразу превращает человека в жертву: логика проста — какие бы прегрешения самоубийца ни совершил, он в полной мере наказал себя сам. «Консерваторы» немедленно прекратили следствие в отношении президентской семьи, а для своих сторонников Но Му Хён превратился в «умученного героя».
После Ли Мён Бака к власти пришла Пак Кын Хе — еще одна представительница «консервативного» лагеря. Она была плохо приспособлена к политике и у власти оказалась в первую очередь как дочь своего отца, генерала Пак Чжон Хи. Замкнутая, с подозрением относившаяся ко всем, кто не входил в узкий круг доверенных лиц, Пак Кын Хе в итоге оказалась в центре колоссального скандала.
В конце 2016 года выяснилось, что главным ее советником служила подруга юности, сторонница странной псевдохристианской секты, которая по некоторым политическим вопросам консультировалась с шаманами. Дружба была странной: Пак Кын Хе активно добивалась того, чтобы корейские предприниматели жертвовали деньги в фонд, принадлежавший ее советнице, не имевшей, к слову, даже высшего образования,— размер подношений составил около 70 млн долларов. И хотя, кажется, ни один их этих долларов в карман самой Пак не попал, результатом стал импичмент, инициированный в отношении мадам президент, которая из правительственной резиденции почти сразу же отправилась в тюрьму. Суд приговорил ее к 33 годам заключения.
Импичмент Пак Кын Хе привел к досрочным выборам, которые выиграл Мун Чжэ Ин, лидер «прогрессистов» и бывший секретарь президента-самоубийцы Но Му Хёна. «Отложенная месть» не заставила себя ждать: новый президент немедленно занялся подготовкой процесса против прежнего, которого считал виновным в смерти своего учителя и покровителя. Найти прегрешения не составило труда, и весной 2018 года еще один бывший президент отправился за решетку: его обвинили в растратах 10 млн долларов. Теоретически ему предстоит провести за решеткой, к удовольствию «прогрессистов», 17 лет.
Все эти перипетии вызывают мало эмоций у большинства населения: к арестам бывших президентов в Корее привыкли и воспринимают их как нечто естественное. Они даже стали своего рода традицией. Похоже, правда, нынешний глава государства внес в традицию некоторое добавление: за решетку отправились еще и несколько десятков высших чиновников предыдущей администрации. Перспектива избирателям понятна: теперь «консервативный лагерь» ждет своей очереди отомстить…
Источник: “kommersant.ru”
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ