Противоречия, недавно обозначившиеся в отношениях двух государств центрально-азиатского региона — Казахстана и Кыргызстана, имеют на самом деле куда более серьезную подоплеку, чем кажется стороннему наблюдателю. Речь идет в первую очередь о системном различии экономик и связанных с этим особенностях политической системы власти.
Начнем с того, что эти две страны несопоставимы по своим размерам. Если по численности населения Казахстан превышает Кыргызстан почти в три раза, а по площади — в 13 раз, то по ВВП, основному индикатору экономической активности, это различие превращается в настоящую пропасть.
ВВП Казахстана превышает ВВП Кыргызстана в 30 (!) раз. Более того, этот разрыв за годы независимости существенно увеличился. Сразу после распада СССР, в начале 90-х, ВВП обеих стран различались (в текущих ценах) в 12 раз. Тем не менее, сравнение возможно. Для этого мы использовали статистическую базу данных World Development Indicators (WDI), собираемую Всемирным банком.
WDI это огромный массив данных, который содержит тысячи разных показателей в динамике. Основное преимущество этой коллекции в том, что она собирается и публикуется по единой для всех стран программе. Это дает возможность сравнительного анализа различных стран. Для нашего анализа мы сделали небольшую, но весьма показательную выборку индикаторов, которая любопытна сама по себе. Приведенный ниже текст полностью основан на анализе этих данных.
Народная торговля vs. сырьевые монстры
Два соседних государства имеют совершенно разную экономическую структуру.
Доля добавленной стоимости, произведенной в агрегированном секторе реальной экономики в Кыргызстане (включает по классификации создателей базы данных WDI — аграрную сферу, промышленное производство и торговлю), существенно выше, чем в реальной экономике Казахстана.
Зато она существенно ниже в индустрии — секторе, в котором доминирует добыча природных ископаемых. Именно этот сектор создает эффект масштаба современной казахстанской экономике, позволяющей позиционировать ее как крупное государство. Важнейшая характеристика сырьевой экономики — предельная концентрация капитала, которая позволяет распределять прибыль от произведенной там добавленной стоимости узкой группе лиц и действовать по любому сценарию.
Двигатель экономики Кыргызстана – торговля. По своему вкладу в ВВП страны она существенно превышает аналогичный показатель для Казахстана и примерно соответствует той роли, которую играет в Казахстане индустрия. По большей части это импорт товаров и услуг. По статистическим данным этот импорт направлен на удовлетворение внутреннего спроса страны, так как сальдо текущего счета платежного баланса страны отрицательно. Но, с учетом реалий Кыргызстана, можно предположить, что этот импорт уходит затем в другие государства по неформальным каналам.
На это указывает также и динамика платежного баланса. Она четко следует за состоянием экономической конъюнктуры России. Не исключено, что аномально высокий уровень счета личных переводов в страну, говорит не только о количестве и заработках граждан КР за границей (по большей части в РФ), но и о каналах оплаты за импортные поставки, сделанные по неформальным каналам.
Приведенная статистика говорит о «народном характере» Кыргызской рыночной экономики, несмотря на ее «серый» характер. В этом смысле Кыргызстан уже сегодня представляет собой архипелаг «шелкового пути» по аналогии с европейскими портовыми городами-хабами, ставшими форпостами будущей либеральной рыночной экономики и олигархической политической системы. И в этом состоит ее принципиальное отличие от казахстанской, львиная доля которой представляет собой крупные инвестиционные проекты, работающие на экспортные рынки, не затрагивающие жизнь подавляющего большинства людей.
Интересно оценить динамику прямых иностранных инвестиций в Кыргызстан. На протяжении первых десятилетий независимости их показатель (в % к ВВП) был ничтожным на фоне крупных цифр, отраженных в статистике Казахстана. Но в последние годы ситуация радикально поменялась, и теперь высокие значения демонстрирует уже Кыргызстан.
В абсолютных цифрах эти показатели, безусловно, несопоставимы. Но сам факт преобразования базарной рыночной модели в инвестиционно-привлекательную в стране, не имеющей большого внутреннего рынка сбыта и удаленной от морских транспортных путей, весьма примечателен. Не будет большим преувеличением назвать Кыргызстан настоящим бенефициаром новой архитектуры континентальных торговых маршрутов, продвигаемых в Евразии Китаем
Импортные пошлины vs. сырьевая рента
Различия в экономической структуре двух стран отражаются в структуре доходной части их бюджетов, и они отлично демонстрируют различную природу двух государств.
Главный источник госдоходов Кыргызстана — налоги на товары и услуги. Они обеспечивают более 40% всех налоговых поступлений в бюджет страны. У Казахстана этот показатель составляет лишь 18%. Поступления от внешней торговли — вполне предсказуемый драйвер госдоходов Казахстана, он обеспечивает 19% всех госдоходов. В Кыргызстане этот показатель в три раза ниже и у него совершенно иное происхождение.
Важнейшая статья налоговых поступлений в бюджет Кыргызстана — импортная пошлина и прочие сборы на импорт. Эти поступления обеспечивают 13% от всех налоговых доходов Кыргызстана. В Казахстане доля импортной пошлины в общих доходах государства составляет ничтожные 5%. Скорее всего, не потому, что правительство не хочет обложить ввоз товаров в страну, а потому, что не может — импорт играет важнейшую роль в национальной структуре потребления, и любые «подвижки» здесь угрожают социальными последствиями. Именно поэтому эта доля в Казахстане оставалась стабильной на протяжении всех статистических наблюдений, зафиксированных в базе данных за последние два десятилетия (статистики по 90-м годам просто нет). Хотя есть и одно весьма странное исключение. В 2011 году доля импортных сборов в общих доходов выросла сразу в разы — до отметки 16%, но затем быстро снова снизилась до старых отметок.
Казахстан для пополнения бюджета использует экспортный канал внешней торговли. Экспортная пошлина составляет почти четверть всех налоговых доходов в стране. Номенклатура экспорта из Казахстана состоит почти исключительно из сырьевых товаров. Таким образом, экспортная пошлина является примитивным инструментом изъятия природной ренты за использование национальных природных ископаемых. Она консолидируется в бюджете, а затем уже перераспределяется среди разных общественных и политических групп.
Этот механизм оформился в Казахстане относительно недавно. Еще в 2004 году доля экспортных доходов в структуре государственных доходов составляла лишь 1%. Затем следуют несколько лет пробелов данных (явление само по себе примечательное), а в 2010 году доля «экспортных налогов» составила уже 17%. Экспортная «рента», конечно же, существовала во все времена независимого Казахстана, но до определенного момента она просто не консолидировалась в бюджете, а распределялась по экономике через каналы кредитной системы. Бюджетная консолидация радикально изменила правила игры и по сути ликвидировала национальную кредитную систему, превратив ее в казначейскую, каковой она была во времена СССР. Структура внешней торговли и ее высокая роль в системе госдоходов Казахстана серьезно ограничивает возможности этой системы для классических целей макроэкономического регулирования.
Кыргызстан не знает, что такое экспортная пошлина, а существенная доля доходов от внешней торговли из-за ее транзитной природы не консолидируется в бюджете. Тем не менее, доля налогов в общей структуре госдоходов существенно выше, чем в Казахстане, что отражает большую ориентацию финансовой системы на экономические транзакции, а не на консолидацию ренты.
Человеческий капитал и будущее двух стран
Экономическая система Кыргызстана в большей степени ориентирована на эксплуатацию человеческого капитала и критически зависит от его состояния. Доля заработной платы и прочих выплат работникам составляет 41% от всех расходов экономики. В процентном измерении это почти в шесть раз больше, чем в Казахстане, где зато выше доля расходов на товары и услуги.
Об уровне квалификации сотрудников косвенно, но вполне красноречиво говорит метрика, фиксирующая долю фирм, владеющую международными сертификатами. В 2002 году казахстанский бизнес опережал по этому показателю коллег из Кыргызстана, но сейчас соотношение изменилось и радикально. Теперь доля бизнесов, обладающих международными сертификатами в Кыргызстане, почти в два раза превышает показатель Казахстана.
У человеческого капитала Кыргызстана есть одна характеристика, которое в условиях современной экономики оказывается важнейшим конкурентным преимуществом. Практически 40% всего городского населения страны живет в Бишкеке. По сути страна представляет собой один мегаполис, окруженный территориями, завязанными на его экономику.
На первый взгляд эта структура выглядит неоптимальной. Тем не менее, именно таким представляют себе будущее цивилизации современные специалисты по урбанистике, которые окончательно и бесповоротно похоронили утопию об исходе из городов и наступлении эпохи «глобальной деревни», захватившую умы социологов во времена кризиса мегаполисов.
Энергетика вперемешку с геополитикой
Вода — главный актив Кыргызстана. Прежде всего, как источник энергии. На долю гидроэлектростанций приходится более 90% всей производимой в стране электроэнергии.
Энергонезависимость это существенное конкурентное преимущество Кыргызстана в современной ситуации, когда доступ энергетическим ресурсам превратился в рабочий инструмент торговой и политической дипломатии. Более того, гидроэнергетика позволяет стране стать нетто-экспортером электроэнергии. Но пока это только потенциальная возможность. Любое самостоятельное решение об использовании гидроресурсов может привести к конфликтам с соседями, склонными считать эти ресурсы общим достоянием региона. Таким образом, владение важнейшим ресурсом превратилось для Кыргызстана из потенциального актива и инструмента влияния во вполне реальную проблему.
Помимо геополитических рисков, развитие гидроэнергетики в стране сдерживается неясными инвестиционными перспективами. Тариф на электроэнергию является объектом политического торга в стране, ставкой в котором может стать потеря власти. Наличие широкого спектра политических сил в стране делает этот торг более интенсивным, а тарифы на электрическую энергию — одними из самых низких в регионе. Даже после недавнего повышения они в два-четыре раза выше казахстанских (которые, в свою очередь, существенно ниже российских).
Ситуация усугубляется масштабными потерями электроэнергии в национальных сетях страны. Обычно эти потери объясняются плохим обслуживанием сетевого хозяйства, но не исключены и другие факторы (скорее всего речь идет о практике самостоятельного подключения как личных хозяйств, так и бизнеса). Об этом говорит и динамика потерь. С 16% в начале 90-х годов потери в сетях поднялись к началу 2000-х годов до 37%, а затем опустились до нынешних 24%.
Стратегическая дилемма энергетики Кыргызстана, таким образом, состоит в наличии возможностей, но отсутствии практически реализуемой инициативы. Факторы внутриполитической и геополитической конъюнктуры превалируют над инвестиционным интересом. Именно поэтому провалились анонсированные в 2012 году российские проекты по строительству нескольких ГЭС. А сейчас российские официальные представители обещают взыскать понесенные уже российскими компаниями издержки в судебном порядке.
До недавнего времени региональная структура электросетей, созданная в советские времена, не позволяла Кыргызстану создать замкнутую национальную систему электроснабжения. Поставки в северные регионы в обязательном порядке проходили через сети Казахстана. В 2015 году благодаря новой ЛЭП Кыргызстан сумел решить вопросы энергоснабжения северной части страны. В результате, несмотря на общую проблему дефицита электроэнергии, страна решила отказаться от закупок электроэнергии в Казахстане, так и не договорившись о ценах.
Теперь Кыргызстан планирует закупать электроэнергию в Таджикистане, который, как известно, располагает самым мощным в регионе комплексом гидроэнергетики. Это неизбежно приведет к формированию регионального блока государств, ориентированного на использование гидроэлектроэнергии, который будет противостоять странам, заинтересованным в использовании региональных запасов воды в интересах сельского хозяйства.
Позиция Казахстана особая. Более 70% всей производимой электроэнергии в стране обеспечивает сжигание угля. Эта структура сформировалась в советские времена и за десятилетия независимости не претерпела серьезных изменений. Более того, она имеет неограниченные возможности для роста. При условии, конечно, что эту электроэнергию будут покупать соседи по устраивающим РК тарифам.
Любые региональные инвестпроекты в гидроэнергетике бьют по угольной генерации Казахстана, превращая его в антагониста любых подобных инициатив. Таким образом, перспективы коллективной системы, необходимой для решения проблемы воды и энергии в регионе выглядят пока весьма туманно. Как и перспективы сотрудничества Казахстана и Кыргызстана.
Источник: kz.expert
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ