Российский портал “Лента.ру” опубликовал материал “Ош в спину. Что известно о родине петербургского смертника”. Приводим его полностью.
“Правоохранительные органы назвали имя подозреваемого в теракте в метро Санкт-Петербурга – это 22-летний уроженец киргизского Оша Акбаржон Джалилов, получивший российское гражданство. В 2011-м молодой человек покинул родной город, по которому годом ранее прокатилась волна узбекских погромов. А еще раньше южные районы Киргизии благодаря прозрачным границам, наркотрафику и коррупции превратились в рай для изгнанных из Узбекистана экстремистов. “Лента.ру” разбиралась, как в Средней Азии и Казахстане сформировались кузницы кадров для радикальных движений.
“Странный юмор”
Во вторник, 4 апреля, Следственный комитет России заявил, что исполнителем совершенного днем ранее теракта в петербургском метро был 22-летний уроженец Киргизии Акбаржон Джалилов. Криминалисты обнаружили его генетические следы на сумке с бомбой, оставленной на станции метро “Площадь Восстания”. По информации правоохранительных органов, Джалилов до того, как в 2011 году стал российским гражданином, вместе с семьей жил на юге Киргизии, в городе Ош. Эти сведения были получены в том числе и благодаря сотрудничеству российских спецслужб с Госкомитетом нацбезопаности Киргизии.
В Северной столице России Джалилов работал поваром в суши-баре, а ранее – слесарем в автосервисе. Обычная судьба гастарбайтера, уехавшего из обедневшей постсоветской республики. Его страничка в соцсетях тоже мало чем примечательна: снимки с друзьями, фото гангстерского “натюрморта” – карты, деньги, два ствола, членство в группах “Странный юмор”, “Дом ислама” и “Я люблю ислам”. В последнем паблике, кстати, числится более 400 тысяч человек. Детали настораживающие, но в целом, надо признать, страничка довольно типичная.
Как же Джалилов встал на путь терроризма? Объяснить это отчасти можно тем, где он родился и вырос. Ош и вся киргизская часть Ферганской долины в последние годы были местом повышенной активности религиозных экстремистов. В 1990-х власти соседнего Узбекистана быстро вытеснили из страны запрещенную в России террористическую организацию Исламское движение Узбекистана (Туркестана) (ИДУ). Без дела экстремисты не остались – они активно включились в гражданскую войну в Таджикистане.
Праведный наставник экстремистов
В 1997 году война закончилась, оппозиции, в том числе и исламистам, выделили в правительстве Таджикистана часть мест по оговоренной квоте. Один из полевых командиров, например, возглавил МЧС республики и помогал бывшим товарищам по оружию чем мог – транспортом, припасами и административным ресурсом. С таким тылом спиной члены ИДУ продолжили борьбу – в 1999 году они вторглись в Баткенский район Киргизии, рядом с Ошем. Тогда радикалов удалось выбить при поддержке ВВС Узбекистана.
Тем не менее у движения в Киргизии сохранилась разветвленная и пустившая глубокие корни сеть. О том, насколько вольготно себя чувствовали террористы на юге Киргизии, можно судить по такому случаю. В 2006 году спецслужбы Киргизии и Узбекистана уничтожили в Оше группу боевиков ИДУ. Вместе с ними спецназ застрелил и имама местной мечети – Мухаммадрафика Камалова. Прощание с Камаловым переросло в пятитысячный митинг. На нем присутствовал глава Духовного управления мусульман республики, который и объявил убитого оперативниками имама… шахидом – мучеником за веру. То есть главный официальный муфтий страны признал праведником ликвидированного правоохранительными органами духовника террористов. До этого, к слову, боевики успели убить милиционеров в Таджикистане и сотрудников таможни в Киргизии.
Стычки с таможенниками у боевиков были не случайны – через границу активно шла контрабанда топлива, продуктов и потребительских товаров, плюс наркотрафик из Афганистана. Ошская и Баткенская области оставались серыми зонами – регионами с полулегальной экономикой. Лучшей экономической основы для подполья не представить – контрабанда и наркотрафик. Паспорта граждан Киргизии пользовались у подпольщиков всех мастей заслуженным уважением. Во-первых, их было легко подделать – только переклеить фотографию, а во-вторых, за услуги “оформления” нелегальных документов просили недорого.
То, что киргизские паспорта свободно продаются, признавали даже в парламенте республики. По информации СМИ, документ стоил от 5 тысяч до 12 тысяч рублей. Неудивительно, что лидеры ИДУ Джума Намангани и Тахир Юлдашев с удовольствием и подолгу гостили на юге Киргизии. Как отмечал в 2015-м российский востоковед Александр Князев, в нелегальном обороте находилось намного более, чем 40 тысяч киргизских паспортов, – данные, признанные МВД республики. Князев напомнил, что и у Намангани, и у Юлдашева были документы, выданные органами внутренних дел Киргизии, а отправляющиеся на Ближний Восток будущие боевики массово обеспечиваются паспортами с гербом Киргизии.
Священная борьба с Бишкеком
Спецслужбы Узбекистана нередко проводили операции, не поставив в известность своих киргизских коллег из опасения утечки информации. Какие из инцидентов были делом рук Службы национальной безопасности, трудно судить. Официальный Ташкент традиционно ничего не объяснял, не комментировал и не извинялся.
В 2010 году в Киргизии ко всему прочему произошла еще одна “цветная революция”, страну покинул Курманбек Бакиев. Передел власти на юге республики вылился в межнациональные столкновения между киргизами и узбеками в Оше и Джалал-Абаде. Узбекское население спасалось бегством в Узбекистан, оставшихся, по свидетельству очевидцев, ждала страшная участь – погромщики вырезали целые семьи. Представители власти с пугающей простотой объясняли, что ситуацию не удается взять под контроль – дескать, у участников беспорядков на руках слишком много оружия. Бишкек тогда нашел козлов отпущения в лице лидеров узбекской общины. Обвиненные в сепаратизме, они были вынуждены покинуть страну. Только по официальным данным, в тех событиях погибли несколько сотен человек, по неофициальным – около двух тысяч. Для полноты картины: силовые органы, обязанные пресекать погромы, были укомплектованы преимущественно этническим большинством – то есть киргизами.
Исламское движение Узбекистана отозвалось на эти события. Новый лидер движения Усман Адил назвал узбекские погромы “кровавой трагедией – из разряда низменных интриг против мусульман, организованных правительством еретиков”. И объявил Бишкеку священную войну. “Пусть Аллах сделает так, чтобы мусульмане сделали правильный вывод и смогли пойти по пути джихада”, – призвал он.
Сколько пострадавших от погромов тогда сделали “правильный вывод”, никто, конечно, не считал. Был ли в их числе Акбаржон Джалилов, через год после ошской резни покинувший родной город (по данным правоохранительных органов, петербургский смертник – этнический узбек)? Власти постреволюционной Киргизии в то время предпринимали очередную попытку построить правильную демократию. К слову, в 2014-м орудовавшее в Средней Азии и Афганистане ИДУ заявило о присоединении к запрещенной в РФ экстремистской группировке “Исламское государство”. В феврале 2017-го Джалилов съездил на родину в Киргизию. По информации правоохранительных органов, именно тогда он был завербован эмиссарами исламистских организаций.
Отрицание очевидного
В южной Киргизии за последние 25 лет созданы идеальные условия для экстремистов: наркотрафик, прозрачные границы, разветвленное подполье, слабые и коррумпированные власти, не способные остановить погромы. Фактически, не вызывая особого противодействия властей, там существовала (а возможно, существует и сейчас) исламистская Тортуга – место, где радикалы могли “отлежаться”.
Теракт в питерской подземке – не единственная вылазка экстремистов на этой неделе. Во вторник, 4 апреля, в Астраханской области исламисты убили двух полицейских, завладели их оружием и скрылись. По данным правоохранительных органов, трое из нападавших – уроженцы соседнего Казахстана. С начала 2010-х Астана сама столкнулась с терроризмом. Для постсоветской республики появление доморощенных радикалов было неприятным сюрпризом – первое время власти пытались отрицать очевидное. Например, взрыв, совершенный в Актюбинске в 2011-м членом неформальной “мусульманской общины”, объяснили тем, что таким образом подозреваемый… пытался уйти от уголовной ответственности.
После масштабной вылазки в Актюбинске летом 2016-го стало ясно – в западных регионах Казахстана “возрождение” ислама, которое власти в 90-х даже поощряли для заполнения идеологического вакуума, обернулось формированием экстремистского подполья. В республике констатировали, что в некоторых областях возникла параллельная, теневая, подпитывающая исламистов экономика. Сращивание бизнеса, нуждающегося в “крыше”, и его идеологически мотивированных “защитников” уже произошло. Ответ на вопрос, когда экстремисты из Казахстана и Средней Азии проявят себя в России, уже прозвучал в Астраханской области и Санкт-Петербурге”.
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ