ИНТЕРВЬЮ

Бывший министр Киргизии, глава регионального руководства Азиатско-чешской торгово-промышленной палаты по Средней Азии Эрлан Сапарбаев заверяет, что его страна безопасна для чешских туристов, хотя чешское Министерство иностранных дел утверждает обратное. В интервью Parlamentní Listy Сапарбаев заявил, что у киргизов остались и плохие, и хорошие воспоминания о тех временах, когда они были частью Советского Союза, однако возвращения к прошлому они уже не хотят. «Я родился в Советском Союзе, был пионером, комсомольцем, но изо всех сил буду работать над тем, чтобы Советский Союз не вернулся. Молодежь тем более не хочет этого. И точно такие же настроения в других государствах — Казахстане и Узбекистане», — заявил бывший член правительства Киргизии, который приехал с рабочим визитом в Чешскую Республику.

— Parlamentní Listy: В Киргизии большая часть населения исповедует ислам, но — в отличие от ряда исламских стран — ваше государство демократическое. Есть ли у вас проблемы с исламскими фундаменталистами или террористами?

— Эрлан Сапарбаев: В нашей Конституции закреплено, что мы — светское государство. Что касается экстремизма, то мы ничем не отличаемся от остального мира. Фундаментализм и терроризм — на том же уровне, что и везде. Наши граждане — сунниты, а это толерантное течение.

— Как вы оцениваете происходящее сегодня в исламском мире? Борьба между суннитами и шиитами в некоторых исламских государствах, возникновение «Исламского государства» (запрещенного в России — прим. ред.), радикальные исламисты, которые совершают террористические акты по всему миру — со всем этим мы все чаще сталкиваемся и в Европе. Совсем недавно теракт произошел в Манчестере, где погибли десятки людей.

— Мы убеждены, что «Исламское государство» не имеет ничего общего с исламом. Вместе с казахами мы считаем ИГИЛ террористической организацией.

— Киргизия вошла в Шанхайскую организацию сотрудничества, членами которой являются Российская Федерация, Китай, Монголия, Индия, Казахстан и другие страны. Мы также входим в Евразийский экономический союз, в котором участвуют Россия, Казахстан, Белоруссия и Армения. Мы стали одной из первых бывших союзных республик, вступивших во Всемирную торговую организацию. И то, что мы вступили в ВТО довольно скоро после образования независимого государства, позитивно сказалось на развитии нашей страны. В рамках перечисленных, а также других организаций, к примеру, Содружества Независимых Государств, в которое мы также входим, Киргизия и выстраивает отношения с другими странами. По сравнению с соседними государствами Киргизия очень прогрессивна в том, что касается либеральных торговых отношений. Мы первыми приватизировали землю. В этой сфере мы продвинулись дальше всех в Средней Азии. Приватизация была проведена и в других сферах, однако не во всех завершилась успешно.

— В чем приватизация не была успешной? После нее предприятия оказались нежизнеспособными?

— Мы утратили производство, которое у нас было. Во времена Советского Союза мы были аграрно-промышленной республикой. После приватизации мы потеряли промышленность, и только теперь она начинает возрождаться.

— Какие воспоминания у граждан Киргизии оставил Советский Союз, частью которого Киргизия являлась? Лучше ли им живется сегодня в свободной и независимой стране, или они с ностальгией вспоминают прошлое?

— Мы будем отмечать 25 лет независимости, но традиция государственности у нас насчитывает два тысячелетия. У Киргизии — богатая история и культура. Генеральная ассамблея ООН даже приняла специальную резолюцию по случаю двухтысячелетия киргизской государственности. Около 70 лет мы входили в Советский Союз, и с этим были связаны как плюсы, так и минусы.

Великая Октябрьская революция остановила террор против киргизского населения, который царская Россия начала в 1916 году, и помогла спасти киргизский народ. Из-за голода, холода и истребления киргизов царскими отрядами тогда погибло 45% населения. Поэтому годовщина Великой Октябрьской социалистической революции для нас — это по-прежнему праздник, и мы помним Советы и В.И.Ленина.

За 70 лет, когда мы были частью Советского Союза, Киргизия превратилась в промышленную страну. И в этой связи я должен подчеркнуть чехословацкую помощь в индустриализации Киргизии, оказанную посредством организации Interhelpo. Первая помощь из Чехословакии поступила уже 24 апреля 1924 года, и тогда же приехали специалисты из Чехословакии, чтобы помочь индустриализировать нашу страну. Другие позитивные аспекты прошедших 70 лет — это бесплатная медицина и практически полное отсутствие безработицы.

— Спасение народа — веский аргумент, чтобы по-хорошему вспоминать Великую Октябрьскую социалистическую революцию и СССР. А какими были минусы советской эпохи, о которых вы упомянули?

— Негативным моментом были сталинские репрессии. В то время мы лишились политической, культурной и научной элиты. Подавлялся наш национальный колорит. Недалеко от Бишкека (столица Киргизии — прим.Parlamentní Listy) стоит памятник в честь наших погибших предков. Во времена репрессий на том месте их расстреляли и похоронили в братской могиле. Их останки удалось идентифицировать с помощью анализа ДНК только после обретения страной независимости. Там погребен отец известного писателя Ахматова (так в оригинале статьи. Можно предположить, что речь идет о писателе Чингизе Айтматове — прим.ред.).

Еще одна темная страница истории — подавление национальной идентичности: нас старались втиснуть в советские шаблоны и создать единый советский народ. Мы даже собственную историю изучали по инструкциям, которые поступали из Москвы. Нам не говорили, что мы — древний народ с собственной историей. Киргизский язык вытеснялся русским, и руководящий пост невозможно было занять без владения русским языком. Вот вкратце негативные аспекты Советского Союза.

— Есть ли у вас проблемы с русским меньшинством, как, например, на Украине?

— Нет. Мы — толерантный народ, и никаких трений с русским меньшинством у нас не возникает. Государство блюдет их интересы. Русские в Киргизии свободно живут, работают, у них свои православные церкви. Официальный статус русского языка закреплен в нашей Конституции. Киргизский язык — государственный, а русский — официальный.

— Российский президент Владимир Путин считает Советский Союз лучшей эпохой в истории России и дает понять, что бывшие республики СССР, а также сателлиты, такие как восточноевропейские страны, входят в сферу интересов России. Не боитесь ли вы российской экспансии?

— Нужно исходить из реальных фактов: Советский Союз распался, и, скорее всего, его возрождения не случится. В независимых государствах выросло новое поколение. Молодежь владеет множеством языков, разбирается в информационных технологиях и ездит по всему миру. Протекают некоторые интеграционные процессы, но они типичны для всего мира. Государства объединяются в процессе глобализации и продолжают работать вместе.

Однако это не значит, что Советский Союз вернется. Я родился в Советском Союзе, был пионером, комсомольцем, но изо всех сил буду работать над тем, чтобы Советский Союз больше не вернулся. Молодежь тем более не хочет этого. И точно такие же настроения в других государствах — Казахстане и Узбекистане.

Источник: “inosmi.ru“

Киноактер, прожив в Москве почти двадцать лет, два года назад с сыном Сейтеком перебрался в Алматы

На снимке: Азиз Бейшеналиев в фильме “Прыжок Афалины”.

Здесь он впервые попробовал себя в качестве режиссера, сняв сериал «Игра на вылет», и впервые вышел на театральную сцену – в этом сезоне он играет сразу в двух спектаклях театра ARTиШОК – «Уят» и «Новые времена».

«В Москве я не был Мустафой Шокаем»

– Вы с сыном уже два года живете в Алматы. У тебя или у Сейтека не случилось разочарования в городе, в стране?

– Ты знаешь, у меня не случилось разочарования, потому что я здесь стабильно бывал довольно много лет.

– Бывать и жить – это все равно не одно и то же.

– Да. Но бывал-то я не так, чтобы приехать на выходные, как турист. Я же здесь работал. Кино – вещь достаточно экстремальная, и ты уже находишься в городе не как приезжий, ты все равно воспринимаешь его изнутри. Да, конечно, это определенный пласт, это такая тусовка, кинокультура какая-то, и причем под культурой я имею в виду не столько произведение искусства, сколько стиль существования. Но киношники – люди довольно демократичные и простые, поэтому, я думаю, я видел Алматы таким, какой он есть на самом деле, и никакого разочарования не было.

Более того, я очень часто это повторял уже, для меня это – возвращение домой. Да, я не казах, и да, я никогда не жил в Алматы, но поскольку у меня до Москвы вся моя жизнь проходила почти по всей Центральной Азии вообще, у меня нет корней на одном месте. Но есть такой общий знаменатель нашего центральноазиасткого мышления, менталитета, восприятия жизни, людей и себя – это и есть мой корень.

Поэтому мне здесь после Москвы хорошо. Я понимаю, что я мог бы жить где угодно. Постсоветская Средняя Азия, постсоветская Россия, Восточная Европа, Западная Европа, где угодно – с той или иной степенью душевного комфорта, мне по большому счету «по барабану». Я умею абстрагироваться от того, что мне не нравится, замыкаться в какой-то своей внутренней эмиграции, общении с книгами, с друзьями.

Мне достаточно, чтобы была постель, работающая канализация и какой-то минимальный доход на жизненные потребности. Поэтому я мог бы так же продолжать жить в Москве. Но просто моему сыну нравится здесь. Он-то вырос не в Средней Азии, и для него то, как люди общаются друг с другом здесь, после московского стиля общения, было культурным шоком. Это было его желание – переехать сюда. Он говорит: папа, тут люди добрее.

– Ты рассказывал, что поводом к переезду была дискриминация Сейтека в школе. Это был одноразовый случай или постоянно происходило?

– Дети, конечно, очень обостренно реагируют на то, что происходит. К сожалению, это было общим впечатлением, которое преследовало его всю жизнь с тех пор, как началась у него эта социализация, еще с детского сада. Во дворе-то все проще, он был маленький, я с ним выходил, но когда он начал быть предоставлен сам себе в обществе ровесников, вот тут ему жизнь показала, почем фунт изюма. Это длилось довольно долго, и для него было очень серьезной проблемой.

– Своим переездом из Москвы ты закрыл вопрос дискриминации. А все остальное устраивает?

– Всегда и везде найдутся причины для недовольства, но здесь они не настолько велики, чтобы можно было об этом говорить. Тут есть еще один момент. Да, в Москве я тоже был известным артистом, но я не был там Мустафой ШОКАЕМ.

С Кариной Абдуллиной в фильме “Мустафа Шокай”.

Меня очень раздражает внимание в мой адрес, типа «братан, ты же артист, да?» или «ой, я вас видел в кино». В Москве было гораздо проще сказать: «нет, это не я». Потому что мы там все на одно лицо, и люди как-то быстро соглашаются: «да, да, извините». Тут так, конечно, не обманешь. Но есть у этого и обратная сторона – это иногда помогает решать некоторые проблемы, не очень крупные, но досадные. Например, в очереди могут пропустить.

– Почему ты так нервничаешь, когда тебя узнают?

– Не знаю. Мне это неприятно. Может быть, потому что известность ко мне относительно поздно пришла. В двадцать шесть я был абитуриентом московских театральных вузов, а кто-то в двадцать пять уже становится народным артистом России. Я просто не привык с младых ногтей к этому. А может быть, просто любая неожиданность меня как-то выбивает. Вот, допустим иду я и думаю о чем-то своем или стою в метро, подходит человек, и ты получаешь новый объект внимания, надо как-то на него реагировать, что-то ему говорить, а я не предрасположен в этот момент. Может, потому что в школе мама заставляла быть отличником, но в душе-то я был троечник-раздолбай, который сидел на задней парте и не очень любил, чтобы на него обращали внимание. Повышенное внимание у меня вызывает душевный дискомфорт.

– В финансовом плане в Алматы сложнее или проще, чем в Москве?

– Кино – в принципе настолько нестабильная вещь в плане зарабатывания, что очень сложно сравнивать разные города и даже разные страны. Тут дело не в географии, дело в объеме и количестве работы. Это может быть и в Москве то пусто, то густо, и может быть и здесь точно так же. К тому же, у меня плохие отношения с цифрами, поэтому сколько уходит на потребительскую корзину в месяц – в Москве или здесь – я даже не знаю. У меня просто появляются деньги, я их трачу на какие-то потребности или приятности и живу до следующего дохода.

«Я пропустил тот момент, когда нужно начать вести себя как агашка»

– Ты в этом сезоне начал работать в театре ARTиШОК, и понятно, что не ради заработка. А почему?

– ARTиШОК – это действительно и арт, и шок. Это то, что я испытал, когда впервые у них побывал на спектакле Back in USSR. Я очень люблю маленький театр. Театр, в котором можно быть органичным документально, причем я не имею в виду докудраму, я имею в виду драму игровую именно. И я всегда мечтал в таком театре оказаться. Я же застал еще «Ильхом» (театр в Ташкенте – О.М.) на излете его самых интересных лет, я видел их «Мещанскую свадьбу», которой тогда уже было лет двадцать, я видел их «Квартал Тортилья-флэт», который только начинался, их «Счастливых нищих» в самом лучшем актерском составе, и я еще с тех пор запомнил, что это такое – маленький театр, малая сцена, когда ты сидишь в метре от актера и понимаешь, что он не врет.

И это больше всего тебя берет за душу. Потом я попал в ARTиШОК как зритель, вот тогда еще, лет десять назад. ARTиШОК для меня всегда с тех пор был отдельным гвоздем, который мне в голову засел и не выпадал. Но мне вообще в принципе не могло прийти на ум, что они обратят на меня внимание, да еще и к себе позовут. Ну и потом там был такой материал – этот «Уят». И люди, которых я там встретил. В общем, мне там хорошо.

– Ощущаешь себя артистом театра ARTиШОК?

– Не смею. Я скорее друг театра. Чтобы чувствовать себя артистом театра ARTиШОК, нужно еще много постараться и добиться, допрыгнуть до этой величины.

– Как ты чувствуешь себя на сцене с актерами, которые вдвое моложе тебя, но в театре имеют в разы больший опыт, чем твой?

– В том, что касается возраста… Когда последние пару-тройку лет ко мне вдруг начинают обращаться на «вы» и называть меня «ага», меня это сначала коробит, а потом я думаю: братан, а чего ты хотел, люди на самом деле в два раза моложе тебя. Я как-то пропустил этот момент, когда нужно разницу в возрасте воспринимать и вести себя как агашка. Так что с этим у меня дискомфорта не возникает. А что касается разницы театрального опыта, они для меня все в этом плане как корифеи – начиная от молодых ребят, которые пришли год назад из Ярославского института, и заканчивая Викой с Настей (Виктория МУХАМЕДЖАНОВА, Анастасия ТАРАСОВА – О.М.), которых я в шутку называю матриархами театра. Мне есть чему учиться у них. Я стараюсь. Как Галя (Галина ПЬЯНОВА – О.М.) мне скажет, так я и стараюсь.

Азиз Бейшеналиев, Анастасия Тарасова, Виктория Мухамеджанова в сцене из спектакля “Уят”.

– Ты же сам режиссер театра по образованию?

– Я действительно учился на режиссерском отделении в театральной студии. Но я тогда уже понимал, что никакой я не режиссер и точно – не театральный. Это была хитрость моя: я хотел быть актером, в том году набора никакого не было в Ташкенте, единственный набор был в театральную студию при русском драмтеатре. И когда нам, абитуриентам, на предварительной консультации объяснили, что набор ведется исключительно для этого театра, и кто поступит на актерское, будет актером в этом театре, а кто поступит на режиссерское – будет режиссером в этом театре, мне стало понятно, что на актерское поступать смысла нет. Потому что это сейчас времена такие, что в русский театр берут азиатский типаж и наоборот, не хватает людей.

А тогда – это было почти четверть века тому назад – времена были в этом плане еще жирные, и меня бы вежливо отправили в какой-нибудь национальный театр учиться, но ни в один из них не было набора в тот год. Поэтому я просто схитрил и сказал, что поступаю на режиссуру.

Я же знал, что все актерские дисциплины мы тоже будем проходить. И сразу понял, что нет – никакой я не режиссер, мне приходилось притворяться по сути. Я решил для себя, что поставлю себя в предлагаемые обстоятельства: буду играть для окружающих роль студента режиссерского отделения.

Кадр из фильма “Параграф 78”.

Вот после этого как-то покатило, стал чувствовать себя полегче, а до того была полная беспомощность и паника. И я был уверен, что никакой из меня режиссер не получится. Но два года тому назад мне предложили срежиссировать сериал – не знаю, получился из меня режиссер или нет, но я им поработал. А в театре – нет, не пытался.

– То есть ты себя уже в театре не видел, когда учился? 

– Абсолютно. Нет, если говорить о театре на малой сцене, для меня тогда единственным образцом такого театра был «Ильхом». Конечно, я этого очень хотел. И когда в следующем году был набор в «Ильхом», я тоже побежал туда поступать, но не поступил, меня не взяли. Да, это был единственный раз, когда у меня появилось желание находиться в театре, и он тогда закончился ничем, а сейчас неожиданно для меня реализовался.

«Я – русскоязычный продукт советской ассимиляции»

– Теперь, когда ты работаешь в Алматы, появилась потребность в казахском языке – на сцене, в кино?

– Это отдельная совершенно для меня тема, и тема болезненная, и личная. До трех лет я жил с родителями, а в три года меня отправили жить к бабушке в другой город, и вот тогда я пошел в детский сад, потом в школу, и так далее, это были русский детсад, русская школа. А потом мать мне рассказывала, что оказывается в раннем детстве, до трех лет, я был билингвой. А после стал русскоязычным продуктом советской ассимиляции. Когда я был подростком, меня это совершенно не беспокоило никак, в юности тоже никак не беспокоило. Впервые мне эти мысли пришли в голову, как ни странно, в Москве, когда там, по едкому и меткому замечанию моей бывшей жены Галии, свою «черножопость» надо было нести как флаг, для того чтобы не потерять себя как личность – ну, не стараться раствориться в среде, типа, «я свой, я как вы!».

Вот тогда я подумал, что в том, что я не знаю родного языка – моя ущербность. И когда сын мой стал меня упрашивать переехать сюда, я ему сказал: ты понимаешь, что мы сейчас с тобой живем в России и мы владеем русским языком лучше, чем многие русские, и это правильно, потому что страну, в которой ты живешь, нужно уважать, хотя бы на уровне знания языка. Но если мы поедем в Казахстан, надо уметь говорить по-казахски. Я-то ладно, я вырос в Средней Азии, я не говорю свободно, но тюркские языки у меня на слуху, я могу понять хотя бы контекст беседы.

В сериале “История летчика”.

А он же себя до пяти лет русским считал, понимаешь? И он сказал: пап, я буду учить. Там, в Москве, когда он учился в школе, учительница называла его единственным грамотным ребенком в классе и единственным читающим. Здесь у него даже по русскому тройки, даже по английскому тройки, при том что он болтает с иностранцами легко. А по казахскому у него сплошные четверки. Я говорю – как, откуда, ты ж не понимаешь ничего?! Нет, говорит, я понимаю. Школьные уроки – это, конечно, не живое общение, но все-таки. Лучше, чем совсем ничего.

Язык надо знать. И вот мы живем с ним уже здесь два года, и мне пригодилось все, что я слышал, знал до отъезда в Москву, но все равно я понимаю, что этого недостаточно. Даже когда я пытаюсь говорить по-казахски, акцент присутствует. Для меня в этом плане не является самой большой проблемой то, что я из-за этого пару раз терял роли, это все ерунда. Для меня проблема в том, что я живу здесь в этой стране и не владею казахским языком в той мере, в которой я владел русским, живя в России.

С сыном Сейтеком.

– Сейтек ощущает себя казахом?

– Не знаю. Но вижу, что он ощущает себя местным.

– А мама Сейтека говорит на казахском?

– Нет. Мама Сейтека, моя бывшая жена, казашка, она родилась и выросла в Ташкенте, всю жизнь там прожила до нашего совместного отъезда в Москву. Но она в плане знания местных языков – узбекского, казахского – полный ноль. Потому что Ташкент все-таки очень большой город, мегаполис, и он был максимально русифицированный в советское время. А я все свое детство провел в маленьких городках, у меня полным-полно родственников с узбекской, с киргизской стороны, я ездил к ним в гости в махалли, в кишлаки, в аилы, все это слышал.

«Ты будешь сталкиваться с другим культурным контекстом – в подъезде»

– В России тебе предлагали роли разнонациональных азиатов, а в Казахстане ты играешь казахов?

– Я вот одного казаха сыграл – Мустафу Шокая. Я знаю, что до сих пор реакция на это не вполне однозначная. Знаешь, я ведь был абсолютно уверен, что не буду играть эту роль. При том, что Сакен Нарымбетов сказал, что будет меня пробовать и скорее всего возьмет на эту роль меня, еще до начала съемок. Я к этим его словам тогда отнесся как к полной ерунде, я был на двести процентов уверен, что эту роль будет играть казахский артист.

Если даже он действительно хотел меня взять, я понимал, что никто ему этого не позволит, потому что такие фильмы снимаются по распоряжению высокого начальства, а высокое начальство хочет в таких фильмах видеть этнически чистый состав. Это было для меня совершенно очевидно. А я думал: эту роль можно сыграть и умереть потом, мне очень хотелось ее сыграть. И когда после всех проб Сакен-ага мне позвонил и сказал приезжать снова, я даже не понял, что речь идет о съемках. Я говорю: «Что, опять пробы?» Он говорит: «Нет, сниматься» – «А кого я играть буду?» – «Дурак что ли, я тебе целый год говорил – Мустафу будешь играть!». Это было для меня абсолютной неожиданностью.

И я знаю, что это было неожиданностью, зачастую неприятной, для многих зрителей этой картины. Хотя очень много есть и противоположных примеров, когда люди подходили ко мне и благодарили за эту работу. В этом случае внимание мне очень приятно, потому что я понимаю, что это внимание не столько ко мне, сколько к персонажу, который этого достоин. Но было много и другой реакции. Например, недавно мне подарили книгуЕрмека ТУРСУНОВА «Мелочи жизни».

И вот я читаю эту книгу и дохожу до пьесы «Худсовет по фильму «Келин», где всевозможные большие начальники, – Саке, Маке, Жаке, – обсуждают просмотренный фильм и предлагают режиссера чуть ли не сжечь.

И в числе прочих обсуждают другой фильм, снятый по сценарию режиссера, «Мустафа Шокай», и говорят: о, киргиз какой-то сыграл там. Я аж поперхнулся, когда читал.

– Ты много казахского кино смотришь?

Кадр из фильма “Прыжок Афалины”

– Смотрю, но не все подряд, конечно. Больше того тебе скажу, я сыну показываю какие-то вещи, вне зависимости от уровня фильма, но для того, чтобы он воспринимал местный культурный код, тот, которого он был лишен с детства в Москве. Я вообще его стараюсь воспитывать на кинематографе. Потому что многие вещи можно открытым текстом говорить: мойте руки перед едой. А можно показать какой-нибудь триллер про эпидемию, и он сразу поймет, что такое гигиена. Это у нас с ним длится последние лет девять. С трех лет я ему каждый вечер книжки читал, отчего у него появился интерес к книгам, а лет с пяти старался по возможности показывать какое-то хорошее кино. Причем лет с девяти у нас появилось новое правило: один день фильм выбираю я, один день – он. И до сих пор мы это правило соблюдаем. Вот я ему, помню, «Келинку Сабину» показал, чтобы он, пусть и в КВНовском ключе, понимал, что такое местная не городская жизнь, местный культурный код.

– Но, уехав из Москвы, ты отказался от серьезного культурного контекста, театрального, например.

– У меня есть старинный друг Сережа ЕПИШЕВ, с которым мы вместе приехали из Ташкента в Москву в 97-м, и у него театральная жизнь, слава богу, сложилась прекрасно, он сразу поступил в Щуку, его после окончания курса сразу взяли в театр ВАХТАНГОВА, и он сейчас один из любимых артистов БОГОМОЛОВА. Это человек с исключительным чувством вкуса и уровнем интеллекта. И когда я жил в Москве, я всегда у него спрашивал: Сереж, что можно в театре посмотреть? И он мне называл два-три, максимум – четыре спектакля, при том что их показывают десятки ежедневно. Так что разница невелика на самом деле, как бы это ни звучало странно. Я вообще считаю, что мы с советских времен привыкли смотреть на Москву снизу вверх.

Там нет неба в алмазах, там такое же небо, как и здесь. Здесь даже красивее, потому что широты южные. Кроме того, прежде, чем пробиться к этому культурному контексту, сходить в какой-нибудь хороший театр на хороший спектакль, ты будешь сталкиваться с другим культурным контекстом – в подъезде. Последняя квартира, где мы жили в Москве последние шесть лет, была в двенадцатиэтажном одноподъездном доме. И я за шесть лет приучил только половину дома здороваться в ответ.

– Здесь приучил соседей здороваться?

– А здесь нет такой необходимости. Это, конечно, не маленький среднеазиатский город, где все друг друга знают, но и не та катастрофа, которая происходит в Москве, особенно в спальных районах. Нет необходимости приучивать соседей с тобой здороваться. И не потому что я Мустафа Шокай.

Источник: “ratel.kz“

Осенью нынешнего года в Киргизии состоятся выборы президента республики. Бывший премьер-министр и лидер парламентской фракции “Республика — Ата-Журт” (“Республика — Отчизна”) Омурбек Бабанов, которому 20 мая исполняется 47 лет, по мнению местных экспертов, сейчас является одним из фаворитов предвыборной гонки. В интервью ТАСС он рассказал о своем видении развития страны, взаимодействии с Россией, политических планах и отношениях с конкурентами.

— Омурбек Токтогулович, недавно вы заявили о намерении баллотироваться на пост главы государства. Официально предвыборная кампания будет объявлена в ближайшее время, но, судя по многочисленным рейтингам в местных СМИ, сейчас вы явно опережаете всех конкурентов. Насколько, на ваш взгляд, эти рейтинги близки к реальной картине и кого вы считаете своими главными соперниками на предстоящих выборах?

— Неважно, кто будет участвовать, главное, чтобы народ не разочаровался в своем выборе. Когда один человек разочарован — это плохо, когда весь народ — это уже трагедия.

Знаете, сегодня мы иногда забываем, что институт президентства — это не высшая форма власти. Власть в нашей стране принадлежит исключительно народу, а президент — лицо, которое обязано сделать все, чтобы народу жилось лучше, поэтому он обязан служить с полной самоотдачей. Кыргызстан пережил два серьезных события в своей жизни (революции 2005 и 2010 годов), демократия и свободолюбие у нас в крови. Так что каждый, кто претендует на этот высший пост, обязан осознать весь объем обязательств перед соотечественниками.

А рейтинг, как и выборы, прежде всего — волеизъявление народа, доверие народа. Думаю, что cтоль высокий рейтинг объясняется моей политической позицией, а также позицией нашей политической партии “Республика”. Мы стремимся выполнять данные нами обещания. В этом, считаю, наша главная отличительная черта. Конечно, у победы много отцов, и частенько наши результаты присваивают себе оппоненты, которые еще вчера критиковали нас именно по этим позициям. Но тем не менее важен результат.

Мы рады, что именно наши реформы очень востребованы и полезны для простых людей. Вот, к примеру, мы говорили о ставках 7% по кредитам для сельхозпроизводителей. Мы четко знали, где эти деньги можно взять, и знали, что для фермеров это оптимальная ставка, которая обеспечит хорошую возвратность. Правительство долго не хотело поддерживать нас, полагаю, у некоторых персон были ревностные настроения по этому поводу. А что в результате — выдают кредиты под 6%. Главное, чтобы было “ниже, чем Бабанов предлагал”. Хотя лично я рад, что мы являемся таким мотиватором. При этом ранее различные эксперты с пеной у рта доказывали невозможность предоставления таких кредитов ниже 10%. Поэтому, как говорится, дал слово — держись. Видимо, этими факторами и обусловлен нынешний рейтинг.

— А что вы скажете про будущих соперников по президентской гонке?

— Что касается конкурентов, то я с уважением отношусь ко всем игрокам политического процесса в нашей стране. Кто выйдет на финишную прямую — покажет время.

— Некоторые ваши политические противники утверждают, что у Бабанова плохие отношения с российскими политиками и поэтому за него не надо голосовать. Поскольку его президентство якобы может негативно отразиться на участии Киргизии в Евразийском экономическом союзе, ОДКБ, СНГ, ШОС и так далее. Насколько они правы?

— Как однажды сказал президент России Владимир Путин: “Просто болтовня, которую нечего обсуждать. Просто чушь!” А если серьезно, то у нас с Россией один отец  — Советский Союз и одна мать — общий континент. О чем тут вообще можно говорить? Конечно, многим хочется видеть только то, что их извращенный ум представляет.

Смешно до нелепости получается, когда в Кыргызстане те же самые политики меня потом обвиняют в лоббировании интересов российских компаний. Знаете, если попросить обычных горожан представить ассоциативный ряд к фамилии Бабанов, то вам ответят: “Бабанов — “Газпром” — российские бизнесмены — цемзавод в России”. А эти ребята, которые намеренно распускают такие слухи, просто ждут, что получится эффект Стрейзанд. Но все это инсинуации, которые недостойны никакого внимания.

— А как вы на самом деле относитесь к идее расширения интеграции в рамках ЕврАзЭС, ОДКБ, ШОС и так далее?

— Относительно ОДКБ, ШОС и регионального сотрудничества… Моя позиция однозначная, все интеграционные процессы в рамках ЕврАзЭС должны выйти на новый уровень взаимодействия. Думаю, именно Кыргызстан станет полезным и эффективным партнером. Может, мы географически расположены и не рядом с морем, но зато мы находимся между двумя мировыми рыночными “океанами” — Россией и Китаем. Можно сказать, что ориентированный на развитие торговых отношений Кыргызстан является “сухим портом” Великого шелкового пути.

Тем более что наш век высоких технологий вообще стирает всякие границы. Недавно Владимир Владимирович Путин говорил о цифровой экономике. Я считаю, что именно цифровая экономика вместе с моделью блокчейн способна вывести на высшую реинтегративную ступень экономическое доверие между партнерскими странами. Например, сегодня капитализация электронной платежной системы PayPal составляет $46,7 млрд (средняя за последние два года), что в два раза выше капитализации Deutsche Bank. Капитализация сайта Alibaba составляет $303,5 млрд — это около четырех годовых оборотов крупнейшего мирового морского порта Циндао и в 45 раз больше ВВП Кыргызстана.

Теперь опять о России, россиянах и русских. Хорошо известный факт, что из всех стран Центральной Азии именно граждане Кыргызстана лучше всех соседей говорят по-русски. У большинства кыргызстанцев в телевизоре вторым номером считается российский Первый канал, который все до сих пор здесь называют ОРТ. Точно не помню, говорил ли кто-либо об этом ранее или мы стали первыми, но хочу открыто заявить как парламентарий: мы сожалеем о выезде многих русских кыргызстанцев на историческую родину! Наоборот, сейчас мы открыты, поэтому приезжайте назад, переезжайте на постоянное место жительства, здесь вам всегда рады.

— Некоторые местные политики упрекают власти в слишком тесной экономической интеграции республики с Россией и уверяют, что это вредит развитию страны. Они правы или нет?

— Давайте оперировать только цифрами и фактами без никому не нужных сослагательных рассуждений. Сегодня наши соотечественники, трудовые мигранты, вносят существенный вклад не только в кыргызскую экономику, но и в российскую.

Если учесть, что среднестатистический кыргызстанец зарабатывает в трудовой миграции $600–700 в месяц, то при наличии 1 млн трудовых мигрантов, а именно такая цифра считается реальной, общая сумма заработанных ими денег составит около $6 млрд. Таким образом, общая ежегодная добавленная стоимость произведенных кыргызскими рабочими для экономики России товаров, работ и услуг составляет около $24 млрд. А это более 1,4 трлн рублей! Заметьте, мы всего лишь посмотрели на ситуацию с другого угла. И с такого ракурса трудовые мигранты являются существенной производственной единицей для российской экономики. И это показатель самой высокой интегрированности и взаимной пользы наших экономик, который мы обязаны сохранить и приумножить.

— Вы в Киргизии считаетесь достаточно известным и успешным бизнесменом, помогает ли это в политике или наоборот?

— Бизнес научил меня трем главным навыкам: мыслить структурно, быть эффективным и самое главное — уметь работать с людьми, с простыми людьми. Знаете, я долго думал о том, каково мое амплуа. По характеру я не бизнесмен, но и чиновником себя не могу назвать. Некоторые называют меня национальным инвестором, другие успешным политиком. Но лично я себя позиционирую как государственник новой формации с рыночным типом мышления.

Я во всем люблю порядок, видимо, из-за того, что я педант, меня раздражает беспорядок в госструктурах, неопрятность и неэффективность политического управления. Поэтому у меня простая и — уверен — адекватная достижимая цель: хочу, чтобы среда обитания наших людей была комфортной, безопасной и достойной. Так называемая социально-экономическая гармония общества с элементами рыночной экономики.

— Выборы такого уровня в республике всегда сопровождаются войной компроматов, готовы ли вы к возможным атакам в свой адрес и намерены ли соответствующим образом отвечать в таких случаях?

— СМИ не зря называют четвертой ветвью власти. Я же в продолжение данного тезиса хотел бы сказать, что СМИ в руках злодеев могут стать оружием массового поражения и зачастую страшнее ядерного. У меня есть цель, благая цель, я о ней говорил выше, если от нее отвлекаться, то можно просто не дойти. Кыргызы говорят: “Ак ийет бирок сынбайт” — “Правда гнется, но не ломается”. Когда у человека есть правда, он спокоен. Так что буду идти с крейсерской скоростью наперекор акулам желтого пера и “СМИ-террористам”. Если же серьезно, то все же в нашем обществе объективные СМИ преобладают.

— Предположим, выборы закончились и вы одержали победу. Что в первую очередь начнет делать новый глава киргизского государства?

— Наверное, это преждевременный вопрос, хотя, не буду скрывать, мы с командой единомышленников готовим обширную программу с детальными краткосрочными и среднесрочными планами мероприятий. По понятным причинам я сейчас не могу вам раскрыть всех ее деталей. Всему свое время, вы обязательно все узнаете.

Что касается первостепенных задач любого нового главы государства — это прежде всего сохранение стабильности, недопущение социальных и политических конфликтов и потрясений. Но самое главное — президент является народным фарватером, определят весь курс развития страны. В 2013 году была принята Национальная стратегия устойчивого развития Кыргызстана на 2013–2017 годы. Это верная практика и ее необходимо продолжить, возможно, в более усовершенствованном виде, исходя из сегодняшних реалий. Но дорожная карта развития страны просто необходима. Тем не менее самым важным вопросом будет являться не сама стратегия, а качество ее реализации и результаты. Вот тут работы будет много и здесь необходима всеобщая консолидация всех ветвей власти. Иначе мы просто не сможем развиваться, а красивых бумаг можно выпустить хоть тысячу. Уверен, что новый глава государства просто обязан поднять исполнительскую дисциплину чиновников на высокий производственный уровень. Ни для кого не секрет, что в Кыргызстане в некоторых регионах административные чиновники, начальники работают всего по полдня. После обеда они уже либо в кафе, либо на отдыхе. Здесь нужно действовать жестко и решительно.

— Лень чиновников — это единственная проблема системы госуправления в республике?

— Вообще краеугольным камнем строительства развитого государства является способность страны ловить волну мирового экономического рывка. Ловить кризис мы научились хорошо, теперь должны научиться учитывать все мировые тренды и тенденции, а исходя из них — принимать эффективные решения. Вот, к примеру, неизбежна прогрессия спроса на продовольственные товары в крупных странах мира в ближайшие десятилетия. За сто лет численность населения Земли увеличилась с 1,6 млрд до 7,5 млрд человек. Темп роста не уменьшается, поэтому потребление будет расти. А значит, сельское хозяйство — ключевой тренд, соответственно, в этой части нужно двигаться. В этой связи самым значимым с списке ценностей главы государства должен быть именно человеческий капитал, мы обязаны его ценить. Все реформы должны проводиться исключительно — я повторюсь, исключительно — в интересах народа. Жизнь нельзя усложнять бюрократическими и чиновничьими барьерами.

Безусловно, задач у нас предостаточно, коррупция и безработица. Все это можно решить правильной постановкой задачи и эффективным исполнением. При этом, на мой взгляд, самой ответственной и сложной задачей будущего главы государства будет недопущение проникновения религиозного экстремизма и террористического фундаментализма на территорию Кыргызстана. Конечно, в этой борьбе мы не одни. Но тем не менее эти раковые клетки мы должны истребить еще на начальном этапе. Категорически нельзя допустить опухоли, которая может поразить весь организм. Болезненно, но это должно быть безоговорочно, мы должны поставить жирную точку в этом вопросе.

— Готов ли морально лидер парламентской фракции “Республика — Ата-Журт”, бывший премьер-министр, бывший первый вице-премьер и так далее Бабанов быть главой государства? Ведь в первую очередь, говоря высокопарным штампом, это серьезная ответственность за судьбу родины.

— Я иду на этот шаг с полным осознанием всей ответственности. Для меня важна всенародная поддержка, если ее не будет, то об этом не стоит даже задумываться.

Многие спрашивают, в чем же моя мотивация, зачем мне это нужно? Вы знаете, после 40 лет я задумался: да, я заработал состояние, моя семья ни в чем не нуждается, все хорошо. Но, знаете, очень примерна в этом плане история смерти турецкого султана Сулеймана Великолепного. Умирая, он приказал, чтобы после смерти его тело до могилы несли лучшие лекари, руки его были открыты ладонями вверх, а окружение весь путь бросало золото и драгоценные камни. Когда его спросили, зачем это, он ответил, что это символично, ведь лучшие лекари не спасли его, все богатства остаются на этом свете, а раскрытые кверху ладони говорят о том, что он ушел с пустыми руками. В памяти людей и следующих поколений останутся только его деяния.

По жизни я аскет, мне многого не нужно, мой быт очень прост. Да, есть хобби — лошади, но я называю это этнической слабостью, в крови у нас это, кочевники ведь. Но тем не менее я хочу оставить свой след в истории своего народа, я очень хочу, чтобы флаг нашего государства также гордо развевался вместе со всеми успешными странами мира, а может, даже и выше. В вопросе развития страны и своего народа не может быть предела амбициям и планам. Вы увидите, что обязательно Кыргызстан заявит о себе на мировой арене. Вот, как сейчас модно говорить, мой жизненный “челендж”, самый главный проект моей жизни.

— Новейшая история республики знает множество примеров объединения известных политиков в тандемы перед выборами. Возможен ли вариант создания подобного альянса с вашим участием и при каком раскладе? 

— Мы всегда открыты к диалогу. Тем не менее у нас есть три условия для такого варианта развития событий: наша программа, только чистые выборы и самое главное — это кадровый принцип меритократии, которого мы придерживаемся: все только по профессиональным принципам, а не по политической или партийной принадлежности.

Беседовал Вадим Нешкумай​

Источник: “ТАСС“

Возможный кандидат в президенты Киргизии — о ситуации в стране, внешнеполитических приоритетах и взаимоотношениях властей со СМИ

Возможный кандидат в президенты Киргизии — о ситуации в стране, внешнеполитических приоритетах и взаимоотношениях властей со СМИ

Кыргызы чтят свою историю, особое место в которой занимает енисейский период, когда существовала огромная империя — Кыргызский каганат. О том, случайной ли была победа над Уйгурским каганатом и есть ли связь между енисейскими и тянь-шаньскими кыргызами, рассказали российские ученые — тюрколог Виктор Бутанаев и археолог Юлий Худяков.

Археолог, военный историк Юлий Сергеевич Худяков и тюрколог Виктор Яковлевич Бутанаев — известные российские ученые, авторы ряда трудов по истории енисейских кыргызов.

На днях ученые прибыли в Кыргызстан, и президент Алмазбек Атамбаев наградил их орденами “Манас” III степени. Редакция Sputnik воспользовалась случаем и пригласила гостей из России на интервью. Корреспондент подготовил много вопросов, но из-за нехватки времени удалось задать далеко не все. Впрочем, обстоятельные и познавательные ответы ученых с лихвой это компенсировали.

— Считается, что первое упоминание о кыргызах датировано 201 годом до нашей эры, когда они были покорены правителем гуннов — шаньюем Модэ. Насколько обоснована эта дата?

Юлий Худяков: Это сведения из китайских источников эпохи Хань, они, как и другая информация, положены в основу истории древней Центральной Азии. В тот период речь шла о гянгунях (гэгунях) — древних кыргызах, имеются отдельные данные о численности войск, об участии в тех или иных событиях, военных походах. Эти сведения не подкреплены археологически, потому, основываясь на источниках, мы можем только предположить, что кыргызы были европеоидами. Но чтобы сомневаться в указанной дате, нужны веские основания. Мы обязаны доверять источникам.

Виктор Бутанаев: Данные китайских источников относительно территории проживания гэгуней различаются. В I-III веках кыргызы появились на Среднем Енисее, стала формироваться новая культура — таштыкская. В погребальных масках этого периода заметны как европеоидные, так и монголоидные черты. Я все-таки считаю, что изначально кыргызы были монголоидами, а в результате смешения получилась переходная раса, известная как южносибирский тип.

— Насколько достоверны источники, на основании которых пишется история кыргызов? И насколько ценны знаменитые орхоно-енисейские рунические письмена? 

Бутанаев: В основном мы пользуемся китайскими источниками, но есть и другие. В частности, книга “Граница мира” неизвестного арабского автора и “Украшение известий” персидского историка Гардизи, где среди прочего описан внешний вид енисейских кыргызов: голубоглазые и светловолосые.

До принятия ислама тюрки, в том числе кыргызы, использовали руническую письменность. Известный тюрколог Дмитрий Васильев считает, что “авторами” данной письменности были именно кыргызы. Рунические памятники есть и на Енисее, и у вас — в Кочкорской долине, Таласе. Есть они и на территории Монголии. Данный факт свидетельствует о том, что енисейские и современные кыргызы исторически связаны. К примеру, в Казахстане рунических надписей нет. Худяков: Раньше считалось, что надписи принадлежат древнефинским народам. Поэтому из Финляндии в Южную Сибирь, Монголию и на Тянь-Шань приезжали ученые, чтобы скопировать эти руны.

— Я правильно понял, что древнетюркские и древнекыргызские письмена считались финскими?

Худяков: Этой версии 200 лет. Руны давно переведены, действительно, часть знаков совпадает с древнефинскими, но они обозначают разные звуки. Бутанаев: Тюрколог Васильев уверен, что орхоно-енисейскую письменность изобрели древние кыргызы, а позже она распространилась во всем тюркском мире. — Если честно, у меня сложилось впечатление, что автор теории этногенеза Лев Гумилёв с антипатией относился к государству енисейских кыргызов…

Бутанаев: А у меня сложилось впечатление, что у Гумилева были не очень хорошие отношения с Леонидом Кызласовым (советский и российский ученый, автор ряда трудов о енисейских кыргызах. — Ред.), поэтому он не упоминал о кыргызском государстве в своих работах. Но уйгурский народ был созидателем — он построил свою столицу в долине реки Орхон, где до этого, по-моему, не существовало городской цивилизации.

— Благодаря чему появился термин “кыргызское великодержавие”? Можно ли считать кыргызских воинов лучшими в то время?

Худяков: Я заинтересовался историей кыргызов, потому что изучал оружие. Железные предметы, найденные в памятниках культуры енисейских кыргызов, очень хорошо сохранились — это связано с особенностями захоронения. Там много оружия. Думаю, кыргызские правители после ряда поражений в VIII веке мобилизовали все силы — собственные и вассальных племен-кыштымов. К тому же среди уйгуров были междоусобицы, один за другим происходили перевороты, а часть уйгурской армии во главе с полководцем Гюйлу Мохэ даже перешла на сторону кыргызов, когда власть в государстве в очередной раз сменилась.

Бутанаев: В IX-X веках у енисейских кыргызов наблюдался подъем военного искусства. У нас, хакасов, есть трехлопастные наконечники, которые называются “хыргыс-ова”. Почему? Согласно нашим легендам, они придуманы кыргызами. Стрелы не просто трехлопастные — центр у них немного смещен. Поначалу археологи считали, что их слегка раздавили при раскопках захоронений. Но Юлий Сергеевич Худяков провел исследование с помощью современных приборов и выяснил, что благодаря такой форме стрелы в полете вращались — это придавало им особую меткость. Худяков: Этими стрелами заинтересовались специалисты по современной бронебаллистике. С их помощью мы продули стрелы в аэродинамической трубе и обнаружили такую особенность.

— Сохранились ли в истории имена кыргызских каганов?

Бутанаев: В хакасском фольклоре упоминается хан Солагай — один из правителей Кыргызского каганата (возможно, даже первый), и память о нем сохраняется. Мы почитаем хана Солагая как своего великого предка. Также на территории Енисея найдены мраморные таблички с китайскими иероглифами, которые рассказывают об одном из каганов.

Худяков: В истории остались только китайские титулы кагана — победителя уйгуров и его преемника: Цзун-ин Хюн-Ву Чен-мин-хан и Ин-ву Чен-мин-хан соответственно.

— Есть версия, что енисейские и тянь-шаньские кыргызы — это разные народы…

Бутанаев: Первоначально родиной кыргызов была северо-западная Монголия, позже — Енисей, а в разгар великодержавия кыргызы дошли до Тянь-Шаня и смешались с местным ираноязычным населением.

— То есть связь не оспаривается?

Бутанаев: Связь оспаривают последователи Кызласова, которые говорят, что у тянь-шаньских кыргызов вообще нет своей истории — это, дескать, какие-то среднеазиатские тюрки, а потомками енисейских кыргызов являются хакасы. Это нежизнеспособная установка, но она, к сожалению, бытует у нас в Хакасии. Несомненно, тянь-шаньские кыргызы и народы Южной Сибири имеют общие корни. Родовые подразделения “мондуз”, “толос”, “джелден” существуют у хакасов, тувинцев и алтайцев. У тянь-шаньских кыргызов есть род “эштек”, а по-хакасски так обозначаются северные племена.

— Как складывалась история кыргызов на Енисее, когда армия всемонгольского хана Хубилая подавила их восстание во второй половине XIII века?

Бутанаев: При Хубилае начались депортации и значительная часть кыргызов была переселена, в частности, в Маньчжурию. На их месте поселились другие племена, например, туматы. После распада Монгольской империи формировалась новая община при значительном влиянии оставшихся кыргызов. Они оказались элитарной группой в составе населения Саяно-Алтая и Среднего Енисея.

— Какие народы сформировались на Енисее в послемонгольский период?

Бутанаев: Казахи, узбеки, тувинцы, хакасы… Мы считаем, что наши далекие предки — енисейские кыргызы. Но, сформировавшись, наш народ получил название “хонгорай”.

Худяков: В начале XVIII века глава джунгар — контайчи Цэван Рабдан — переселил значительную часть енисейских кыргызов на территорию реки Эмиль. После разгрома джунгар маньчжуры переселили кыргызов в Маньчжурию. Теперь они известны как фуюйские кыргызы.

— Как вы можете оценить древнее государство кыргызов до эпохи великодержавия? Было ли оно тогда современным с экономической, торговой и геополитической точек зрения?

Худяков: Оно вполне соответствовало тому периоду. Кыргызское государство не было оторвано от мира, обменивалось посольствами с другими. Зафиксирован случай, когда один правитель кыргызов посетил Китай.

Бутанаев: Существовала кыргызская ветвь Великого Шелкового пути. Например, тувинцы и хакасы традиционно шьют повседневную одежду из льна и других тканей, а праздничную — только из китайского шелка. Я считаю, что этот обычай появился у нас благодаря кыргызам.

Источник: “sputnik.kg“

Финансист и директор программы «Экономическая политика» московского Центра Карнеги Андрей Мовчан рассказал Anews.com о том, как экономика связана с политикой, как российское общество «адаптируется к тупику», и почему Россия может вот-вот упустить свой шанс оказаться в «первой лиге» экономически развитых государств.

Андрей Мовчан – один из самых известных финансовых менеджеров России. С 1993 года занимал топ-менеджерские должности в российских и международных финансовых институтах. Журнал Forbes в 2006 году назвал его «Самым успешным руководителем управляющей компании в России», а журнал «Финанс» в 2008 году — «Лучшим руководителем управляющей компании». Автор многочисленных публикаций по экономике и финансам.

 — Вы, судя по большинству ваших высказываний и статей, занимаетесь экономической политологией. Для вас социум, его особенности, является создателем экономической уникальности, а не наоборот. Как и когда вы пришли к этой точке зрения?

— Я политикой и политологией в чистом виде не занимаюсь. Но политика — это продолжение экономики, просто другими средствами. Власть используется в основном для того, чтобы менять правила экономической игры. Поэтому очень сложно отделить экономику от политики не только в России, но и в самых демократических и экономически развитых странах.

— Представим себе страну размером с Россию. Но с менталитетом, например, финским — то есть где не воруют. Если бы такое количество нефтедолларов, что упало на Россию, получила бы эта воображаемая страна, стали бы все ее граждане фантастически богаты, развивались бы инновации, стала бы она в экономическом плане страной номер 1 в мире?

— Как ни странно, изначально не так важно, воруют или не воруют. Представьте, что человек А все украл у человека Б. Деньги теперь у человека А, но все равно они остались в системе. А, например, построил дом, а не Б. Но дом-то все равно построен!

Вопрос скорее в том, что делают с тем, что украли или сделают с тем, что собираются украсть? Ответ на этот вопрос уже и вытекает из факта воровства – раз все воруют, риски высоки, и ворованное надо не вложить в экономику, а либо сразу проесть, либо спрятать подальше. И еще не сворованное – тоже.

Так в России сложилась ситуация, когда основная масса тех денег, которые были заработаны за счет углеводородов, были либо потрачены непроизводительно – на роскошь, танки, бессмысленные проекты – либо были вывезены за границу. То есть не пошли стране впрок.
При этом обычно те, кто сначала ворует, потом, когда у них появляется много денег, начинают вдруг соблюдать и защищать законы – им надоедает прятать и вывозить, хочется себя обезопасить в своей стране. Так было в Америке, в Европе, многих восточных странах. Из полубандитского капитализма создавалась структурированная институциональная экономика, потому, что ее участники садились за стол переговоров и говорили «мы больше так не можем».

У нас же сформировалась система, которая монополизировала страну. Появилась вертикаль, которая ее контролирует. И члену вертикали уже все равно, воруют или нет вокруг, потому что внутри вертикали роли расписаны и права определены. Представителям вертикали даже выгодно, что вокруг воруют и законов нет, потому что так ее действия выглядят более законными на общем фоне, она даже претендует на борьбу за законность.

Поэтому никакого движения вперед у нас не получилось. Наша первоначальная капиталистическая раздробленность привела не к созданию соглашения, а к появлению монополиста.

— Эта монополизация власти и ресурсов надолго? Или есть шанс, что все изменится?

— Все бывало по-разному и в разных странах срабатывали разные сценарии. Прекрасный пример того, как из диктатуры может появиться верховенство закона — Сингапур, монополия, которая буквально родила коллективный договор благодаря во многом личности авторитарного правителя. Республика Корея — там диктатура также создала в итоге коллективный договор.

Так что, нельзя однозначно говорить, как будет дальше развиваться ситуация. Все зависит от массы факторов, как внутренних, так и внешних. Та же самая Южная Корея прошла этап осознания, что у нее нет шансов, кроме того как открыться внешнему миру и поставить во главу угла закон. А ее северная тезка этого не сделала, наоборот, монополия там доведена до предела жесткости.

У России, с тем объемом ресурсов, которые у нас есть, пока нет насущной потребности ни открываться внешнему миру, ни переходить к более производительной форме экономической структуры. Можно худо-бедно жить, продавая ресурсы и покупая все остальное. Поэтому здесь вероятность естественной эволюции ниже.

— А насколько силен фактор менталитета? Попробуй во Франции сделать что-то такое, что ухудшит положение пенсионеров? Начнутся многомиллионные демонстрации протеста и забастовки. Нашим фактически сказали «денег нет, но вы держитесь» и на этом все закончилось.

— Конечно, нельзя с лету отвергать идею разной ментальности. Но, если присмотреться, мы увидим, что она сильно меняется у каждого народа. Возьмите Китай за последние столетия. Там была изоляционистская ментальность, колониальная ментальность, потом стала буржуазная, затем маоистская, теперь какая-то гибридная и эволюционирующая на глазах.

У Южной Кореи 50 лет назад ВВП был ниже, чем у Северной Кореи. Это была забитая, отсталая страна… И скорее всего, если бы ментальность нищеты не изменилась, страна была бы вскоре захвачена Северной Кореей, либо стала сателлитом Китая. Но сейчас — это одна из самых успешных экономик мира.

Сперва диктатура, затем засилье олигархического капитализма, потом диверсификация экономики и бурное развитие, копирование западных образцов. Сегодня Корея — главный конкурент в области высоких технологий, страна, до уровня которой по ВВП на человека Китаю расти еще десятки лет, если у него вообще есть возможность дорасти.

Так что ментальность меняется волшебным образом. Возьмите Норвегию. Где там ментальность викингов? Или Великобританию — где имперская ментальность, которая там была еще 100-150 лет назад? В США за 70 лет после убийства Мартина Лютера Кинга произошли кардинальные изменения в массовом сознании и ментальности. Шовинистическая, расистская, не толерантная страна, в которой афроамериканцев не пускали в автобусы, а женщинам не разрешали открывать счета в банках без согласия мужа, в которой еще 75 лет назад ведущий университет не брал евреев, превратилась в одну из самых толерантных стран. Сменила призыв на контрактную армию, выбирала афроамериканца на два срока президентом и, едва не выбрала президентом женщину (если бы не особая система голосования, то по числу голосов ее бы выбрали).

— Не считаете, что российская ментальность более инертна?

— Конечно нет. 30 лет назад тех ребят, которые делали «варенку», искренне считали врагами-спекулянтами и тунеядцами, людьми, которые подрывают общественный строй. Вспомните, как тогда воспринимали США, КГБ, КПСС, ученых, торговцев, рабочих?

Ментальность зависит от обстоятельств, от ситуации, глобальнее – от социальных изменений. Когда исчезло рабство? Когда неквалифицированный подневольный труд стал невыгодным. Когда сексуальные нормы стали существенно мягче? Когда значение наследования имущества в экономике стало намного меньше (ну и когда появились эффективные контрацептивы).

В каких обществах растет толерантность к «другим»? В тех, где важен вклад каждого в экономику. Ну и конечно в обществах, где все построено на распределении ограниченного ресурса, любой предлог будет поводом для ненависти – хорошо у нас еще рыжих не травят.

— Если в 90-е годы наиболее желанным был вариант стать преуспевающим бизнесменом, в нулевые молодежь мечтала работать в «Газпроме» или «Роснефти», то сейчас многие хотели бы стать госчиновниками. Это тоже смена ментальности? Или во времена СССР, к которым страна так стремится, было так же?

— Нет, насколько я помню. Тогда были три уважаемые категории — физики, лирики и передовики производства. А чиновники воспринимались скорее отрицательно — мутные люди, бюрократы, властолюбцы. Так что сегодня это – четвертый вариант.

Но ментальность — еще более гибкая вещь. 10 лет назад проводился опрос о том, как граждане России относятся к США и почти 80% опрошенных отвечали, что Штаты — наш друг. Сейчас большинство искренне считает, что Штаты — враг. Ментальность иногда меняется даже просто под воздействием упорной пропагандистской работы.

«Жить будем немного беднее сейчас, затем немного беднее потом и так далее»

— Если цена на нефть не вырастет, рискует ли Россия остаться без таких базовых вещей, как катализаторы для нефтехимии? Свою, советскую нефтехимическую промышленность нефтекомпании давно заменили на более эффективную западную. Возможно ли, что мы просто останемся без высокооктанового бензина, каких-то других необходимых вещей?

— Думаю, не останемся. Нам вполне хватает нынешней цены на нефть, страна конечно меньше импортирует, но при этом баланс текущего cчета у России позитивный, и он будет таким оставаться многие годы. Просто потребление сильно сжалось. Мы же очень просто устроены: зарабатываем деньги на продаже нефти и распределяем их на все население. И когда цена снижается, то и население начинает меньше получать. Соответственно, оно начинает меньше потреблять. Таким образом, баланс внешней торговли восстанавливается.

Если бы была противоположная ситуация, если бы у людей было бы много не зависящих от нефти источников внутреннего дохода, в ситуации, когда экспорт очень сильно упал, потребители покупали бы валюту для приобретения импорта, как и раньше. И рубль бы падал намного сильнее.
Но у нас не зависящих от нефти источников дохода очень мало. Поэтому жить будем немного беднее сейчас, затем немного беднее потом и так далее.

А на катализаторы денег пока хватит, ну или потом сами снова научимся их создавать. Сейчас, кстати, идет именно этот процесс — попытка вместо эффективного встраивания в международное распределение труда создавать для себя какие-то вещи плохого качества и дорого, учиться самим себя обеспечивать любой ценой, как при средневековом натуральном хозяйстве, только в масштабах страны. Мы будем делать больше автомобилей, холодильников, вагонов. Собственные технологии будем разрабатывать, как это было раньше. Другое дело, что без международной кооперации и многолетней школы конкурентных разработок мы вернемся к советскому состоянию, с нашими «Жигулями» и туалетной бумагой, которая не рвалась по перфорации.

«Медведев не соврал – в бюджете действительно нет денег»

— Бюджет 2017 года предусматривает сокращение затрат на медицину, образование и даже на оборону. Это тот процесс — в русле того, о чем мы говорим?

— Медведев не соврал – в бюджете действительно нет денег. Для того, чтобы потратить больше, нужны деньги, пусть даже их придется напечатать. Но в этом случае инфляция будет снижать стоимость денег.

У нас правительство достаточно грамотное, хотя не реформаторское и не способное поменять ситуацию, но оно понимает, что расходы нельзя не балансировать с доходами. Пока есть резервы, правительство будет их потихоньку тратить. Когда резервы закончатся, оно начнет увеличивать внутренний долг, начнет занимать на рынке — благо лишних рублей даже сейчас на рынке много — и тратить занятое на покрытие дефицита бюджета.

Как это ни парадоксально, но в этом смысле властям не нужен рост экономики. Нынешняя стагнирующая экономика выбрасывает на рынок очень много ненужных рублей. Люди не хотят инвестировать рубли и не знают, куда их девать.

В случае, если экономика по каким-то причинам начнет расти, например, благодаря резкому изменению политической ситуации, падению рисков, то быстро образуется приличный дефицит рублей. Ставки на внутреннем рынке поднимутся и правительству будет тяжело занимать на свои нужды.

Это, кстати, одна из причин, почему они боятся реформ. Если они подтолкнут предпринимательскую активность, то возникнет денежный дефицит, который будет необходимо как-то замещать, мы это видели по реформам в других странах. Поэтому правительство рассчитывает на то, что все будет тихо, спокойно, денег на внутреннем рынке будет много и внутренний долг можно будет повышать и повышать. Лет на 10 такой политики хватит…
— То есть, не будет никаких шагов к инновационной экономике, о которой так любил говорить Дмитрий Медведев в бытность свою президентом?

— Шагов не будет по многим причинам. Я назвал только одну. Вторая в том, что российская властная вертикаль построена на сделке между властью и пирамидой управления страной, суть которой состоит, если хотите, в лозунге «лояльность в обмен на права».

Члены «вертикали» получают права на пренебрежение законами и правами людей, не входящих в вертикаль и более низко стоящих в вертикали, интересами общества. Если сейчас начать эти права отбирать, то моментально уйдет лояльность губернаторов, мэров, чиновников, силовиков. А это для власти очень опасно, поскольку если у этих чиновников не будет стимулов поддерживать центральную власть, то мы очень быстро получим классическую феодальную раздробленность. А то и новую власть, которая сможет подтвердить старый контракт.

Не будет реформ еще и потому, что нет заказа от населения. Для него реформы — это «лихие 90-е», бандиты, нищета, безработица, падение всех показателей экономики. Объяснять, что ситуация 90-х – следствие крушения СССР, которое было предопределено самой сутью социалистической системы, что реформы 90-х не только спасли страну от гражданской войны, но и спустя 20 лет в 2014–16 годах именно благодаря им Россия пережила нефтяной шок и выстояла – бесполезно, никто не слушает.

Еще причина — у нас реформы никто не умеет делать. Кому их делать — нанимать «варягов» из-за рубежа? Россияне боятся иностранцев, как во времена до Ивана Грозного, у нас опять свой путь. Где взять таких людей, у которых есть соответствующие знания и опыт работы? Не приглашать же Бальцеровича – точно обвинят в попытке продать Россию Америке!
(Лешек Бальцерович — польский экономист и политик, представитель монетаризма. Организатор и идейный вдохновитель польских экономических реформ. — Anews.com.)

 — Получается такая безрадостная картина. Все рванули вперед, а мы, как всегда, остались…

— Безрадостная, но не апокалиптическая. Страны типа Аргентины сотню лет так живут. Доля ВВП Аргентины в мире 100 лет назад была вдвое выше, чем сейчас. Ну и что? Сейчас российская доля ВВП составляет менее 2% от мировой, станет 1%, какая в конце концов разница?

— Получается, не Россия, а какая-то Верхняя Вольта с ракетами…

— Ну, до этого нам еще далеко. У нас все-таки более $8 тыс. ВВП на человека в год. Чтобы стать реально бедной страной, надо потерять половину, на это уйдут десятилетия при нынешних темпах.

— При этом создаются новые виды вооружения, Сирию используют для их тестирования…

— Тоже не совсем правильно. Мы на вооружение сегодня тратим меньше, чем Саудовская Аравия. Мы очень сильно проигрываем и США, и НАТО в целом, и Китаю, мы тратим всего в 1,5 раза больше, чем Германия. При этом у нас проблем с безопасностью гораздо больше. Германия, член НАТО, у нее маленькая граница, она окружена союзниками. У России ничего этого нет, лишь моря, океаны, горы, талибы на Юге, НАТО на Западе, Китай на Востоке.

К тому же, новые виды вооружения – это пропагандистское преувеличение. Те, о которых так прекрасно рассказывают по телевизору – это все разработки 1980-х годов прошлого века, которые мы стараемся улучшать. На эти улучшенные модели заказ вооруженных сил минимальный – новые самолеты и танки заказываются десятками, основное производство – старые модели. Я бы не преувеличивал темпы модернизации.

— Какая же все-таки историческая роль России, если она вообще существует?

— Я сомневаюсь, что понятие «историческая роль» вообще имеет смысл. У любой страны современного мира может быть только одна позитивная роль – обеспечивать своим гражданам высокий и постоянно растущий уровень жизни, комфорта и безопасности, и, по возможности, взаимовыгодно сотрудничать с другими странами.

На мой взгляд, Россия упустила свой исторический шанс стать одним из мировых лидеров по качеству жизни своих граждан. Шанс, который реально был после революции 1991 года и еще сохранялся в начале 2000-х.

Сейчас страна идет в тупик, и общество быстро адаптируется к этому тупику, не просто соглашаясь с ним, но и начиная блокировать любые возражения.

Мы загоняем самих себя в капкан лжи – все популярнее становится идея отказа от материального прогресса по причине нашего якобы морального превосходства над Западом. Только вот на практике по уровню преступности, количеству абортов и разводов, наркоманов и алкоголиков, семейному насилию и детской смертности мы на порядки опережаем тот самый Запад, а по тиражам книг и объемам благотворительности – кардинально отстаем.

Еще 10-15 лет, и шанс для вывода России в ее теперешних границах и с теперешней структурой общества в «высшую лигу» будет навсегда упущен. Возможно и страны под названием «Россия» на этом месте к концу XXI века не будет, а будет что-то другое.

Источник: “Эхо Москвы“

Эдиль Байсалов дал интервью телеканалу «Сентябрь», в котором подробно рассказал об активах президента Алмазбека Атамбаева и его тесной дружбе с турецким предпринимателем Ахмедом Кайей.

«5 апреля 2017 года по сообщению пресс-службы президента, Алмазбек Атамбаев пригласил генерального прокурора Индиру Джолдубаеву и вручил ей документы, которые свидетельствуют якобы о том, что в январе 2003 года он продал долю свою акций в каком-то турецком предприятии в городе Измир. Данная сделка принесла, как было написано в сообщении пресс-службы, 45 млрд. тогдашних турецких лир или 35 млн.долларов. Данной информацией президент Атамбаев опровергает обвинения Омурбека Текебаева в незаконном обогащении на посту президента, говоря, что он был богат до этого. И что имел 35 млн долларов еще в 2003 году. Дальше он говорит о том, что теперь все остальные должны показать происхождения своих капиталов», – поведал Байсалов.

Относительно, того что данная сделка могла принести 35 млн.долларов общественный деятельно засомневался.

«Я отнесся скептически на счет этой суммы. Безусловно Алмазбек Атамбаев один из самых богатых людей в Кыргызстане и он всегда им был. В начале 90-х он был очень богатым, возможно даже одним из первых богатых людей в стране. И дело его было построено на книжном бизнесе. Я помню все дефицитные книги печатались у нынешнего президента. Атамбаев вагонами отгружал книги по всему Союзу, и безусловно заработал много милионное состояние, что позволило ему приватизировать многие предприятия в Бишкеке. Дальше он был избран депутатом собрания народных представителей. В 2000 году он в начале проиграл парламентские выборы, а потом он принял участие в президентских выборах в тандеме с Исхаком Масалиевым и пришел третьим. Акаев как мы помним победил, вторым пришел Омурбек Текебаев. В то время мы все знали, что вся его семья, да и он сам сам большую часть времени проживают в Турции. Мы знаем, что он открыл малое производство, каких-то акккамуляторов. Мы прекрасно знаем этим годы, как и что это было. Если бы у Алмазбека Атамбаева в 2003 году были бы 35 млн.долларов. тем более со сделки, легализованных, которые он сам заработал, об этом бы стало известно сразу» – сказал он.

По словам Байсалова, при наличии такой большой суммы, обычно политики открывают телеканалы, газеты.

«И как только он публично сказал о том, что у него еще тогда были 35 млн.долларов, для нас это было нонсансом. Мы пониманием, что такого быть не может. Честно говоря, мы сделали какие –то расчеты но решили подождать несколько дней. Раз он предоставил все эти документы генеральному прокурору, то мы решили все таки подождать. Ждать нам пришлось практически неделю, и мне пришлось выступить с заявлением, что я не верю в то, что у него были 35 млн. долларов. У меня есть право сомневаться в этом. Более того, мы взяли и посчитали сколько стоили 45 млрд. турецких лир в 203 году. Мы все помним, что турецкая лира до сих пор остается рекордсмеом девальвации национальной валюты. Обменный курс в январе 2003 годы был – 1 млн.660 тысяч турецких лир за  1 доллар. И если посчитать выходит не больше чем 27 тысяч долларов. То есть разница между 35 млн.долларов и 27 тысяч долларов довольно существенная. Перепутать 35 млн.долларов  с  27 тысячами невозможно. В этой ситуации, некоторые пытаются нас обвинить в том, что мы считаем чужие деньги. Но ведь контекст его заявления был другой. Он специально пригласил генерального прокурора КР с тем, чтобы обвинить других, якобы он «чистый» со своими 35 млн.долларами, и что необходимо возбудить уголовные дела против остальных по статье «незаконное обогащение». Еще хотелось бы напомнить, что в 2013 году он в интервью радио Азаттык сказал, что оценил свое состояние в 10 млн.долларов. Недавно прокуротура опубликовала, что у него на счету со своей супругой 1 млн 700 тысяч долларов. В этой непонятно ситуации хочется спросить у Алмазбека Шаршеновича, он заработал 35 млн.долларов или 27 тысяч долларов? Разница ведь большая. В ответ на наш вопрос в Facebook только к вечеру через дружеские СМИ они слили информацию, что речь идет якобы об акциях на предприятии Electromed. Действительно это огромное предприятие в своей категории по изготовлению счетчиков учета электричества, газа и воды, это один из мировых гигантов. У них многомиллионные контракты по весму миру. И возможно в 2003 году Алмазбек Атамбаев продал свои акции в этом предприятии и мы готовы в это поверить. Но давайте показывать это документально, нужны доказательства.

Информацию об этом СМИ пока не публикуют пока не получат официального ответа от пресс-службы президента. Поскольку все СМИ запуганы, после последних судебных исков на некоторые информагентства. Прождав более суток пресс-служба президента опубликовала информацию в которой они извенились в том, что произошла ошибка в предоставлении информации и ввела в заблуждение. Это большое достижение, поскольку впервые пресс-служба президента извинилась перед всеми нами. Извинения мы принимем, но данный диалог не закрыт. В письме они пишут, что в сделке указано 45 млрд. турецких лир, однако как бывает на практике, что не всегда в документах указывают те цифры, которые на самом деле. Они также пишут, что на самом деле это не Electromed, а другое предпритиятие, которое еще было переименовано. Также они утверждают, что Атамбаев до 2003 года владел 90% акций этого огромного предприятия. Чтобы владеть 90% для этого должен учредить это предприятие либо купить. Как мог вот такой выдающийся успех нашего соотечественника о том, что он владеет таким гигантским предприятием зарубежом нигде не упомянут? Такая информация не было быть скрыта никаким образом. Я очень удивлен поведением нашей власти, что Атамбаев владел 90% акций такого предприятия и потом их продал. Если продал то куда вложил эти деньги? Потому что Электромед крупнейшяя компания Турции.

Владеет компанией Electromed турецкий предприниматель Ахмед Кайя. Он известен нам, потому что он руководил кыргызско-турецкиv бизнес сообществом. Также он был близким партнером Алмазбека Атамбаева, они сотрудничали с 90-х годов по линии инвестиций. Атамбаев принимал участие в бизнесе Ахмеда Кайи, но чтобы владел 90% холдинга врядли. Мы помним, когда Алмазбек Атамбаев стал премьер-министром при Бакиеве в марте 2006 года и в том же году в марте он назначил Ахмеда Кайю собственным советником. В 2011 году он вновь становится премьер-министром и буквально через месяц он вновь назначает Ахмеда Кайю советником. И более того, когда они поехали в первую правительственную поездку в Турцию, они включили в состав официальной делегации Кыргызской Республики Ахмеда Кайю. Они встречались с спрезидентом и премьер-министром Турции и на официальной встрече присутствовал Ахмед Кайя со стороны КР. Ахмед Кайя большой бизнесмен и возможно благодаря партнерству с президентом КР у него возможности еще увеличились. После того, как они заявили, что 90% акций принадлежит Атамбаеву, а не Кайе, возникают вопросы -если 90% акций принадлежали Атамбаеву, то где официальная выписка  и банковские проводки на 35 млн.долларов?” – задался вопросом Байсалов.

Источник: Kyrgyztoday.kg